Шрифт:
Annotation
Уважаемые читатели! Предлагаю вашему вниманию новый роман - точнее, первую книгу из цикла «Сороковые, роковые», в который, по задумке, должны войти три части, охватывающие период с 1939 по 1947 год. Идея этой книги возникла у меня давно, почти два года назад, еще когда писалась "Барыня". Я уже говорила об этом, рассказывая о своих планах, и о том, что очень боюсь приступать к рассказу об этом периоде жизни нашей страны. Но вот как-то все созрело , «процесс пошел», книга рождается довольно быстро и относительно легко.
Глава 1.
Глава 2. Калейдоскоп воспоминаний.
Глава 3. Осознания и впечатления.
Глава 4. В больнице.
Глава 5. «А докУменты у нас есть!»
Глава 6. « Бесполезная» попаданка. Миссия невыполнима?
Глава 7. «Человек Рассеянный» и другие.
Глава 8. Тетя Дуся и «Дядя Степа».
Глава 9. Первое «изобретение».
Глава 10. « Ох, вы деньги, деньги, деньги, рублики».
Глава 11. Зарплаты, цены, обучение.
Глава 12. До свидания, больница!
Глава 13. «Дорогая моя столица, золотая моя Москва».
Глава 14. Учиться и еще раз учиться.
Глава 15. Общее житье-бытье.
Глава 16. « Поели, можно и поспать, поспали, можно и поесть!»
Глава 17. «Приходи ко мне, Глафира!»
Глава 18. «Забота у нас простая!»
Глава 19. Встреча с Макаренко.
Глава 20. В гостях у Зиночки.
Глава 21. « Аннушка- Чума» и другие официальные лица.
Глава 22. Думы и действия.
Глава 23. Экспроприация экспроприаторов.
Глава 24. Разговоры и перезагрузка.
Глава 25. Примерка платьев и жизни.
Глава 26. Первая ссора.
Глава 27. Про метро.
Глава 28. В гостях у музыканта.
Глава 29. Объяснения и размышления.
Глава 30. « От Сокольников до Парка на метро».
Глава 31. Сокольники.
Глава 32. «Крылатые качели».
Глава 33. «В городском саду играет джазовый оркестр».
Глава 34. Трудный разговор.
Глава 35. Подготовка к конференции.
Новый старый дивный Мир
Глава 1. Смерть и воскрешение.
Глава 1. Смерть и воскрешение.
Надежда чувствовала, что ей становилось все хуже и хуже. Уже неделю она лежала в реанимации, и это при том, что ей повезло, скорая привезла ее в самую хорошую больницу города. После перенесенного ковида у нее пострадали легкие, была сильнейшая одышка, невозможно было не то, что ходить, просто сидеть и дышать. Малейшие движения вызывали сильный приступ, сатурация была уже около шестидесяти процентов, что много ниже нормы.
Она еще была на кислороде, но сегодня врачи грозились подключить ее на ИВЛ (искусственная вентиляция легких) - ждали, когда освободится аппарат. Женщина очень этого не хотела, так как из разговоров больных и врачей уже знала, что «слезть» с ИВЛ трудно, легкие отвыкают работать - за них это делает аппаратура, но и уже понимала, что ее дела совсем плохи и без этого уже не обойтись.
Днем еще было не так худо - вокруг суетились врачи и медсестры, которые, надо отдать им должное, работали четко
А вот вечером и ночью стало совсем плохо - одышка нарастала, но Надежде не хотелось лишний раз беспокоить и так замотанных усталых медсестер. Голова кружилась, дыхание становилось тяжелым и редким. Женщине казалось, что она тонет в глубине темной воронки, тяжесть толщи воды затягивала ее все глубже, черный омут кружил ее, уносил куда-то вглубь и вдаль, никто и ничто уже не могли помешать этому.
Надежда понимала, что ее жизнь приходит к концу, и ей не было стыдно за прожитое - достойно работала много лет на должности инженера-технолога большого оборонного завода крупного сибирского города, воспитала хорошую дочь, которая жила уже самостоятельно, имея отличного мужа, только обожаемую внучку Алиночку жалко - будет, наверное, скучать по бабушке. Но пройдет и это, детская память пластична, за ворохом дел забудет и она свою любимую «бабусЮ», как та ее звала.
Так на последних остатках уже меркнущего сознания и уплывала наша героиня, спокойная и равнодушная, не сопротивляясь несущему ее потоку. И только мысль мелькнула: «Надежда умирает последней», успокаивающая и дарящая почему-то эту самую надежду.
И вдруг в этом потоке сознания стали возникать вспышки воспоминаний какого-то другого человека, совсем ей не знакомого.
Глава 2. Калейдоскоп воспоминаний.
Глава 2. Калейдоскоп воспоминаний.
Сначала Надежда внезапно увидела выжженную степь, освещенную палящим солнцем, по которой еле брела очень худая изнеможенная женщина. Рядом с ней, держась крепко за руку, постоянно запинаясь маленькими ножками, спотыкаясь и падая, медленно шла совсем маленькая девочка, лет двух, даже меньше.
Чувствовалось, что девчушке хочется пить, она облизывала сухие губы и слабо хныкала, но женщина равнодушно брела вперед. Вот мать, совсем обессиленная, упала, а девочка опустилась рядом с ней, плача и тормоша женщину, а раскаленное небо равнодушно освещало эту картину. Так продолжалось долго, но вот очередная картинка-вспышка сменила предыдущую.
Теперь она видела всадников на огромных конях, но сил пугаться или как-то реагировать у девочки уже нет - и она равнодушно глядела, как мужчины осмотрели мать и забрали у женщины какие-то бумаги, а потом чьи-то сильные руки подхватили ее и посадили на широкую спину коня, а девочка уже без сил прижималась к чьей-то теплой и доброй груди.
Затем эта картинка сменилась на другую - девочка уже в каком-то большом и гулком помещении, незнакомая усталая женщина в белом халате разговаривает с мужчинами, забирает ее документы, а ее саму несут в теплую ванну, где она испытывает непередаваемое блаженство от теплой воды, ласкающей и согревающей ее худенькое тельце.