Новый выбор оружия
Шрифт:
Обратный путь давался быстрее: мы примерно знали, чего ожидать, как бороться с опасностью, и окрестностей базы достигли засветло. Сама база осталась западнее, мы облюбовали одноэтажный дом на перекрестке заросших травой грунтовок, в которых потоки воды прорыли небольшие овраги.
Ни окон, ни дверей в доме не было – одни проемы остались. Я шагнул внутрь с винтовкой наготове – вдруг какая тварь там прячется? Но дом был пуст. Деревянные балки прогнили и рухнули, пробив потолок, и сквозь
Здесь решили устроиться на ночлег, Пригоршня сходил в лес, наломал хвороста, я развел костер. Энджи уселась в угол и нахохлилась, уставившись на ПДА, который все еще не работал.
Потрескивал костер, выбрасывая в воздух снопы искр. Энджи, погрустнев, завороженно смотрела на танец огня. Я стоял возле уцелевшей стены с винтовкой наготове и ловил себя на мысли, что больше всего думаю о здоровье Энджи. Сработал исполнитель желаний или нет? И вообще, стоит ли ей доверять, или ночью она попытается перерезать мне глотку и забрать Зерно?
Кстати, о Зерне. Оно было у меня, и я решил повнимательнее рассмотреть артефакт. Осторожно извлек его из рюкзака, ощутив приятную теплую тяжесть. Зерно слегка светилось, как остывающие угли под слоем пепла. Оно состояло из двух половинок, между ними – щель…
– Дай-ка. – Никита отобрал у меня артефакт, задумчиво покрутил, постучал согнутым пальцем – раздался глухой звук, Зерно не было полым. – Занятная фиговина. Ничего подобного не встречал.
Без всякого почтения он поскреб уникальный артефакт ногтем.
– Твердый, теплый. Рукотворный.
– Вообще-то, – включил я режим зануды, – «артефакт» и значит – сотворенный человеком. Не природное образование. Это мы «артефактами» что угодно, от жгучего пуха до «светлячка» называем. А ведь к их появлению человек причастен… опосредованно.
– Короче, – зевнул Пригоршня и подбросил Зерно в воздух.
Поймал и снова подбросил.
– А чего – короче… Короче: Зерно – не порождение Зоны. Его кто-то сделал.
– Спасибо, Капитан Очевидность! – с ехидцей отозвалась Энджи.
– И в этом – его уникальность, – продолжал я. – Значит, можно предположить, что Зерно и правда является зародышем Зоны. И если его…
– Оплодотворить! – подсказал Пригоршня и жестами обозначил, как именно.
Энджи фыркнула.
– И если его посеять, – я все еще пытался донести до спутников мысль, – Зона прорастет в другом месте. Надо только узнать, как его активировать, но это должно быть что-то интуитивно понятное. Например, настоящее зерно, когда прорастает, разрушается.
– А что дальше, как думаешь? – заинтересовалась девушка.
– Не могу знать! – я развел руками. – Но могу нафантазировать. Например, Зерно пробивает брешь в пространственно-временном континууме. Законы физики, построившись, идут в лес, возникает аномальное излучение… Мы же не знаем, откуда оно, вдруг из параллельной вселенной… Появляются аномалии, артефакты, мутирует зверье. Или не мутирует, а пролазает из других миров. Потом разрушение локализуется, брешь в континууме затягивается, излучение слабеет, законы физики более-менее возвращаются, и получается новая Зона.
– Ух ты. – Энджи аж рот раскрыла. – Тебе бы в писатели пойти.
Я отобрал у Никиты Зерно и убрал на место – от греха подальше. Энджи снова загрустила, лицо стало еще печальнее, чем до этого.
Пригоршня суетился возле нее и занимался исконно женским делом: накрывал на стол. Заметив, что объект страсти в печали, он подсел ближе и протянул ей бутерброд с красной икрой, приговаривая:
– Чего ты такая? Опять плохо?
В ответ она мотнула головой и грустно улыбнулась:
– Нет, чувствую я себя превосходно, как заново родилась.
– Что же тогда? – не унимался он.
Энджи скользнула по мне взглядом, облизнула губы, отвернулась:
– Исполнитель желаний забирает самое дорогое взамен того, что дает. Вот я и думаю, что потеряю. В принципе, очень мало того… и тех, кем бы я дорожила.
– Да лааадно. Главное, ты живая, остальное фигня.
Девушка взяла бутерброд, откусила, запила водой из фляги. Я отогнал мысль о том, что она боится потерять меня, заставил пробудиться здравый смысл и попытался внушить себе, что на самом деле все гораздо хуже. Энджи – агент, как и Вик, в ее задачу входит прикинуться невинной овечкой, причем очень эффектной, очаровать нас с Пригоршней, а когда мы получим артефакт, забрать его, а нас отравить или усыпить и прирезать ночью. Нет, резать необязательно – подмешал снотворное, сделал дело и смылся, а нас, спящих аки младенцы, ночью растерзают мутанты.
Так что надо быть бдительным, не пить того, что она предлагает, и не есть. Вот к фляге на поясе она точно не подобралась, воды должно на некоторое время хватить. Не исключено, что несколько ночей нам ничего не угрожает: Энджи – сталкер неопытный, мы ей пока нужны. А когда начнутся хоженые относительно безопасные места, стоит удвоить бдительность.
Однако Энджи грустила у костра, обхватил колени руками, и не спешила выполнять функцию разведчика. Еще меня давно интересовало, почему не нашлось желающих усыновить такого милого ребенка.
В детдомах, как правило, остаются отморозки и инвалиды, на здоровых детишек всегда отличный спрос. Задавать такой вопрос я, естественно, не стал.
Никита подкинул в костер хворост – огонь зашипел, в мою сторону повалил густой дым, и я сместился, вгляделся в темноту, прислушался. Лес скрипел, шуршал и охал, возились грызуны, что-то щелкало и попискивало. Интуиция молчала.
Энджи оживилась, взяла приготовленный Пригоршней бутерброд, встала и протянула мне:
– Вот, возьми. Еще у меня есть томатный сок. Хочешь?