Новый взгляд на историю Русского государства
Шрифт:
Но и этих примеров, мне кажется, совершенно достаточно, чтоб показать, что все эти этнографические передвижения — суть отголоски крестовых походов, недаром называемых по немецки Drang nach Osten.
Глава III. Поход туркменских конников 1935 года
Когда это мое исследование было уже закончено, я неожиданно получил опытное подтверждение моих теоретических выводов о географической невозможности «монгольского ига» из «Средней Азии».
Все русские газеты 26, 27 и 28 августа 1935 года оказались полны восторженных описаний «БЕСПРИМЕРНОГО ВО ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ» конного перехода тридцати туркменских всадников в Москву из Ашхабада у персидской границы за Каспийским морем. Беру выдержки из самых скромных повествований об этом в «Известиях Центрального Исполнительного Комитета СССР».
«Почти четверть своего пути — тысячу километров — они прошли по безлюдной пустыне, по пескам и скалам, где нет ни дорог, ни растений. И единственный человек, которого они встретили на этой тысяче километров, был рыбак, случайно высадившийся на необитаемом берегу Аральского моря».
«Строптивая природа, казалось, напрягла всю свою злую изобретательность, придумывая все новые трудные препятствия на их пути. Она оставляла их надолго без воды, они шли под ливнями и палящими лучами солнца, их кони увязали в песках по колено. Природа испытывала стойкость людей и выносливость коней».
«Но всадники безостановочно шли вперед. Укладывали на целые километры дорогу саксаулом, который собирали в степи. Сбрасывали с собственных плеч халаты и укрывали ими лошадей. Отдавали последнюю воду из походных баклаг своим четвероногим друзьям. В Усть-Урте таскали по скалистому скату пятипудовые бочки с водой из родников, которые удавалось обнаружить под пятой плоскогорья. Рыли колодцы, искали, когда иссякал фураж, дикорастущую люцерну, рвали ее руками, собирая ежедневно столько, чтобы конь был сыт.
Так они шли 84 дня на своих ахал-текинцах и йомудах, на сухих тонкошеих конях через Кара-Кум, Усть-Урт, Поволжские степи —к сердцу Союза, в столицу Родины».
«Товарищ Сталин, — говорил им на торжественном приеме нарком обороны К. Е. Ворошилов, — очень внимательно следил за всеми сообщениями о вашем пробеге. Он говорил со мной о нем, характеризуя его как героический подвиг, который могли совершить только люди нашей страны.
Потом Нарком обороны наградил всех героических участников пробега за славный подвиг именными золотыми часами». И там же мы читаем далее:
«Славные конники Туркмении, совершившие беспримерный пробег Ашхабад—Москва, вчера, 23 августа, были приняты в Кремле председателем ЦИК Союза СССР тов. М. И. Калининым и председателем Совета Народных Комиссаров СССР тов. Молотовым.
В большом светлом зале заседаний Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР собрались лучшие колхозники солнечной республики, слава о которых прогремела по всей стране. В ярких национальных халатах, мохнатых папахах, бронзовые от загара, заняли они места за широким столом. Тов. М.И.Калинин вручает награды тридцати отважным участникам беспримерного в истории кавалерии конного перехода Ашхабад — Москва».
«Вызываются вслед за этими конниками те, кто обслуживал героический пробег, обеспечил его успех. Это врачи, снабженцы, шофер, седельных дел мастера, радист, фуражир и другие. Тов. Калинин вручает почетные грамоты ЦИК Союза ССР».
А еще далее читаем:
«Вечером состоялся прием туркменских участников исторического конного пробега Ашхабад—Москва Наркомом земледелия СССР.
Все участники пробега премированы Наркомом земледелия СССР велосипедами. Тридцати двум колхозам Туркмении, организовавшим славный пробег, Нарком выделил средства на строительство культурных учреждений».
А затем под крупным заголовком приводится и текст правительственного постановления:
«Центральный Исполнительный Комитет Союза СССР постановляет:
За беспримерный в истории конницы конный переход Ашхабад — Москва, совершенный колхозниками-ударниками Туркменской ССР на своих колхозных лошадях по маршруту, пролегающему значительной частью по бездорожью в безводной местности:
Наградить орденом „Красной Звезды“:
(перечисляются 30 конников).
Наградить грамотой ЦИК Союза ССР участников конного перехода Ашхабад — Москва, сопровождавших и обслуживающих переход (всего перечислено 17 человек).
Слава бесстрашным джигитам знойной Туркмении!»
Что уж говорить о многочисленном, не регулярном и разношерстном войске (фактически огромном табуне лошадей, которых гонят люди за многие тысячи верст в чужие земли) идущем с фантастической скоростью и фантастически же успешно покоряющие пройденные земли. При том это войско не только не тает, а наоборот множится (непонятно за счет какого населения и каких ресурсов). В это можно поверить, только не зная особенностей коневодства. Даже в благоприятных и стационарных условиях ведения дела очень не просто сохранить поголовье. Особая забота—подготовка пастбищ, которые специально делятся по временам года. И все слова, сказанные о необычайной выносливости, воинственности и массовом мародерстве «монгол и К°», позволивших им не просто без потерь, но и с прибылью пройти всю Азию с востока на запад, есть просто фантазии, далекие от реальности.
Уже этого достаточно, чтобы все рассказы о грандиозных завоеваниях монголов считать искаженной историей реальных завоеваний немецкими орденами южных и западных территорий нынешней России. Что же касается других сложностей подобного похода, то хочется отметить, что в отличие от туркменских конников восточные завоеватели двигались отнюдь еще не по карте и ездили они совсем без автомобилей, врачей, седельных мастеров и инструкторов по ковке и радиосвязи с городами, куда едут и откуда выехали.
У туркменских всадников были в распоряжении точные географические карты, по которым они знали даже и без дорог, по какому направлению надо ехать до ближайшего населенного пункта, где можно найти пищу и кров для 47 человек и корм для их лошадей. Они имели компасы, чтобы не заблудиться, приехать к нужному населенному пункту, если туда не было проторенной дороги, а те — монголы, — говорят нам, — даже и не имея никакого понятия о географической карте, а с нею, конечно, и о направлении, по которому надо идти в Киев, Москву или Тверь, безошибочно приходили туда и уходили оттуда целыми десятками тысяч и при том не по дружеской местности, снабжающей их всем необходимым, а при разбегающемся от них во всех стороны враждебном и испуганном населении.