Нож оборотня

Щеглова Ирина Владимировна

А через несколько лет к избушке волхва пришли люди и позвали княжича, чтоб он вернулся и начал ими править, так как отец его погиб, а мать умерла.

К ним вышел юноша, почти мальчик, или отрок: беловолосый и голубоглазый…

Вовке показалось, что он видит свое отражение, и он очнулся.

И вот уже вместо волка снова сидит перед Вовкой седоволосый старик, и сам Вовка вновь превратился в человека.

И книга исчезла. Все так же торчал посреди поляны трухлявый пень, на нем сидел дед и усмехался в белую бороду.

– Выходит,

это правда, – вздохнул Вовка, – я оборотень!

– Нет, – покачал головой дед, – ты человек! Помни это!

Вовка проснулся, в окно смотрело морозное зимнее утро.

Леша

Взрослые проснулись поздно, ближе к полудню. Еще бы, накануне все устали, да и ночью практически не спали. Одна бабка Матрена с самого утра была на ногах, затопила печь, гремела посудой…

Вовка и Мишка натаскали дров, принесли воды из колодца, слазили в подпол за соленьями и вареньями.

Друзья нервничали. Выскакивая на улицу, поглядывали через забор. Вовке не надо было расспрашивать Мишку, он и так знал, тот думает о том же – о Григорьеве.

Вовка так ничего и не придумал, Мишка, видимо, тоже. Чтоб как-то переключиться с тревожных мыслей, Вовка рассказал другу свой сон.

– Вот не знаю, правда это или только мое воображение, – засомневался он.

Мишка ухватился за его рассказ, как утопающий за соломинку.

– А раньше тебе что-нибудь похожее снилось?

– Ну, было пару раз, – пожал плечами Вовка, – один раз я даже с кровати упал, – усмехнулся он.

– Вот видишь! – воодушевился Мишка. – Значит, сон не простой, а со смыслом! – он даже поднял указательный палец и лицо сделал важное.

– Что я должен видеть?! – разозлился Вовка. – Толку мне от этого сна? Если я ничего не понимаю и сделать ничего не могу! Вот явится Григорьев со своими амбалами, и что?! У них ружья! Будь я хоть трижды княжеским отпрыском, только пуле все равно! Расстреляют нас тут как миленьких, всех положат!

Мишка растерянно моргал.

– Нет, ну ты все-таки загнул, – забормотал он. – Мы же не в средневековье каком-нибудь диком, на дворе третье тысячелетие и все такое…

Вовка не выдержал и расхохотался:

– Мишка, ты посмотри вокруг! В поселке, кроме электричества, ни фига не работает. Тут даже телефоны не берут. О чем ты вообще? До района девять километров лесом, в поселке, считай, одни старики. А вокруг рыщут волки, и, судя по всему, Григорьев у них за старшего. А ты говоришь, загнул. Если мы не уедем, то нас просто убьют, а сами в лес подадутся. И никто их не отыщет. Да и какой нам прок, даже если отыщут? Мы-то уже мертвые будем!

Они стояли у крыльца и спорили, причем Вовка все повышал голос и не заметил, как перешел на крик.

– Эй, друзья мои, вы чего ссоритесь? – удивился Вовкин отец, выглядывая из-за двери.

Вовка опомнился:

– Ничего,

пап, это мы просто поспорили… Слушай, а когда мы Лешу проведывать поедем?

– Думаю, через час, – ответил отец и скрылся в доме.

Вовка вздохнул. Мишка тоже вздохнул.

– Вот что, – решил Вовка, – главное, чтоб сейчас все в район отправились. Григорьев увидит, как мы уезжаем, и успокоится. Хотя бы на время. А если мне не удастся уговорить родителей, то я сам к Григорьеву пойду, поговорю…

Мишка покрутил пальцем у виска.

– Больной, что ли? Прямо в лапы к этим… – Он взглянул на Вовку и добавил: – Зверям.

Вовка понял, что он хотел сказать сначала, и усмехнулся:

– Они, может, и звери, да я человек! – с гордостью заявил он, вспомнив слова деда.

Их позвали к столу. Друзья напустили на себя беспечный вид и пошли в дом.

После позднего завтрака, или обеда, взрослые решили наконец ехать в район.

По дороге Вовка осторожно начал намекать отцу, что неплохо было бы вернуться в город. В поселке скучно, делать нечего, да еще и волки рыщут…

– Я что, – ответил отец, – как все решат, так и будет.

Гости явно колебались, кто-то высказал желание уехать. Но мама заявила, что вот так бросить бабку Матрену в одиночестве неудобно, они и так слишком редко ее навещают.

Вовка понял, минимум до завтра взрослые останутся.

Его опасения подтвердились, когда они заехали в районную больницу.

– Сбежал ваш раненый, – сообщила женщина в окошке регистратуры.

– Как сбежал? – опешил отец.

– А так! – она развела руками. – Из палаты ушел. Окошко открыл, шельмец, и выпрыгнул!

– Да ведь он без сознания был! – всполошились женщины.

– Оклемался, видать, – вздохнула медсестра.

– Но это невозможно!

– Ох, милые, еще и не такое возможно! Он вам кто, родственник? – сочувственно спросила она.

– Нет, просто сосед…

– Понятно… Да вы не волнуйтесь, в милицию заявили, его ищут. Родные у него есть?

– Нет никого, кажется, – покачал головой отец.

Медсестра повздыхала, на том разговор и окончился.

Вся компания в полной растерянности вышла на улицу. Вовка и Мишка молча переглянулись. Угасла последняя надежда.

Взрослые яростно спорили, что теперь надо делать.

– Он же без одежды!

– Замерзнет!

– И куда его понесло?

– В поселок подался, домой?

– Домой? Девять километров в больничной пижаме?

– Ужас!

Они заехали в милицию, где, кроме дежурного, никого не было, да и тот сонно зевал.

Да, заявление из больницы поступило сегодня утром…

Нет, никаких сведений больше не было…

Скорее всего, отсиживается у каких-нибудь знакомых.

Вообще дежурный хотел поскорее отделаться от назойливых посетителей, мешавших ему смотреть телевизор.