Ну точно — это любовь
Шрифт:
— А что, если… — Она замолчала и облизала губы. — Что если я скажу «да»?
— Да? — Улыбка Джона погасла. — Что — да? Джейн вздохнула. Молли справилась бы гораздо лучше.
— Да, ну… ну… ты знаешь. То самое.
— Господи Иисусе, — Джон запустил правую руку в волосы. — Я создал чудовище… Джейн, я пошутил. Просто пошутил.
Она не знала, как ей удалось улыбнуться — было очень больно.
— Я тоже. Купился?
Джейн взяла с тарелки, которую он все еще держал, еще один кусочек моцареллы,
— М-м-м… так вкусно. Увидимся, Джон, мальчик мой.
Пусть страдает. И она прошмыгнула мимо него, чтобы найти ванную и ненадолго уединиться.
А нашла Диллона Холмса, который преградил ей путь, пока она обходила толстяка с пляжа — все еще с сигарой во рту.
— Вот и ты, Джейн, — Диллон положил ей руку на талию и повел к сенатору, который расположился у переносного бара со стаканом лимонада в руке.
Лимонад? Чуть раньше она видела его со стаканом неразбавленного виски.
Джейн огляделась, увидела телекамеры и все поняла.
Конечно. Лимонад.
— Я нашел ее, сенатор, — радостно прощебетал Диллон, поставив Джейн справа от большой шишки.
— Сенатор, — произнесла Джейн, выуживая из глубин памяти все правила этикета, которые мама годами вбивала в ее голову. — Я хочу поблагодарить вас за то, что вы пригласили нас с профессором на этот вечер. Чудесная вечеринка.
— Это я благодарю вас, Джейни, — сенатор обнял ее за талию. Пониже. — Но сейчас пришло время заработать себе на ужин или хотя бы на канапе. Диллон, мы готовы.
Рука сенатора скользнула еще ниже. Джейн хотела отойти, но прямо перед ней выросла камера и микрофон. Неожиданно включился свет, и какой-то человек, глядя в камеру, рассказал о том, что сенатор Обри Харрисон, главный кандидат своей партии на президентские выборы следующего года, приехал в Кейп-Мэй побеседовать с мировыми умами, лидерами промышленности и, конечно, с «рядовыми людьми».
Джейн покосилась влево, выискивая Джона, и подумала: «Угадай, кто ты в этом списке, Джейни. Ну, вперед, догадайся».
Репортер повернулся, все еще перед камерой, и произнес:
— Добрый вечер, сенатор Харрисон. Позволю себе сказать, что для Нью-Джерси большая честь принимать у себя любимого сына.
— Спасибо, Джим. Для меня нет лучше места, чем великий штат Нью-Джерси.
И пошло-поехало.
Джейн подумала, что, поскольку «Джим» стоит прямо перед ней, можно тихонько выйти из кадра, но сенатор крепче сжал ее талию. Нет, не талию. Его рука лежала ниже талии.
Она пыталась слушать интервью.
— За годы я беседовал со многими специалистами на разные темы, но лучший способ узнать, что происходит тут, в траншеях, так сказать, поговорить с людьми, которые каждый день проводят в этих траншеях.
Джейн сглотнула.
— Джейни живет в Фэйрфаксе, штат Виргиния. С родителями. Эта одинокая женщина заботится о своих стариках и заведует Детским садом «Беззаботное детство» — это ее собственное небольшое предприятие. Его финансировало «Управление по делам малого бизнеса», Джейни?
— Нет, мы с родителями на самом деле не…
— Мы все знаем о нынешних проблемах с детскими садами, — перебил сенатор, — но абстрактно, если только у нас нет своих детишек и нам не нужно отдавать их в детский сад. А поскольку у меня нет своих малышей… — Пауза. Ожидание вежливого смеха. — …я пригласил Джейни Престон, которая расскажет мне, что тревожит родителей, которым так нужны хорошие и доступные детские сады. Верно, Джейни?
— Что ж, — ответила Джейни, не забывая о телекамере и Джоне, который стоял справа и скалился, — раз вы спросили, я могу изложить несколько четких идей о…
— Прекрасно, — сенатор, опустил руку еще на дюйм и ущипнул ее. Ущипнул ее! — Джим, Джейни — лишь одна из многих в нашей огромной стране, с кем я беседовал, чтобы определить цели предвыборной кампании, создать прочную платформу, которую моя партия построит в следующем году.
— Спасибо, сенатор. — Джим повернулся лицом к камере и снова загородил Джейн. — С сенатором Обри Харрисоном в Кейп-Мэй беседовал Джим Уотерс. Мы будем всю неделю вести прямой репортаж с конференции для шестичасовых новостей. Возвращаемся в студию, Сьюзан.
Лампы погасли, и Джейн отошла от сенатора.
— Вы ущипнули меня, — прошептала она, сверля его взглядом, когда он отвернулся от нее. — Как вы смели ущипнуть меня? Как вы смели использовать меня? И откуда вы знаете о моих родителях? Я ничего не говорила о них.
— Он не слышит вас, Джейни; он уже перешел к следующему пункту выступления, — Диллон взял ее за руку и отвел на балкон. А сенатор тем временем кивал всем, кто бросился к нему, будто лемминги в море, поздравлять с выступлением.
— Он ущипнул меня, — повторила Джейн Диллону. — И откуда он знает, что я живу с родителями?
— Дорогая, мы знаем размер твоего лифчика. Тут Джейн примолкла.
Диллон улыбнулся:
— Джейн, ты среди важных людей, представителей правительства и промышленности. Академиков. На один день сюда приедет президент. Ты думаешь, здесь обошлось бы без проверки? Как старший сенатор, мой дядя имеет доступ к твоим данным.
— Моим данным… — произнесла Джейн в смятении. Видимо, она прошла. Иначе ее бы здесь не было, так? Ей вежливо указали бы на дверь, как только она показалась бы в « Конгресс-Холле ». Или даже раньше, когда она выехала из Фэйрфакса. — Ты… ты тоже видел этот отчет?