Ну, возьми меня!
Шрифт:
– Невероятно! – послышался радостный визг. На губах чудовища появилась едва заметная улыбка.
– А точно я тут одна буду жить? – послышался голос ужина. Ужин резво скакал по комнате. И иногда забывал закрывать рот от удивления.
– Разумеется, – негромко ответило чудовище, осторожно приближаясь к счастливой жертве. И забыло добавить, что совсем недолго.
Чудовище уже собиралось перекусить медленно и развратно. Когти стали медленно вырастать из-под кружевного манжета. Острые зубы жаждали
– Иди ко мне, – зловеще прошептало чудовище. Оно предвкушало визги, вопли и мольбы. Собственно, стандартную программу, как вдруг…
Как вдруг чудовище снесло к двери. Да так, что он едва не остался чудовищем – инвалидом, впечатавшись в дверную ручку спиной.
В коротких отношениях жертва и чудовище обычно инициатива «бросаться» принадлежит чудовищу. Именно оно караулит жертву, подгадывает удобный момент, а потом наслаждается произведенным эффектом.
Но тут что-то пошло не так.
Звонкий чмок в щеку застал чудовище врасплох. На груди у него что-то интенсивно и радостно терлось.
– Кхе, – выдало чудовище, пытаясь отодвинуть от себя любвеобильный ужин.
– Вы так добры ко мне, – рыдал ужин, вытирая сопливый нос о чистую батистовую сорочку. – Вот если приедете ко мне в Гнильтаун, я тоже буду доброй к вам!
Чудовище пыталось представить городок, в котором живут такие Пенни. По спине чудовища пробежали мурашки. А внутри что-то заорало: «На диету! Срочно! Тоже мне, отожрал самооценку!».
– Брысь, – брезгливо отодвинуло чудовище сопливое лицо.
– Ой, да ладно! Я же милая! – послышалось снизу.
Чудовище опустило глаза, в которых были лед и стужа. И «я же милая» растянула губы в улыбке.
– Кто тебе это сказал? – спросило чудовище, которое начинало злиться.
– Зеркало! – ответила «я же милая!».
Одинокие чудовища не понимают всех прелестей семейной жизни. И что-то подсказывало, что неодинокие тоже. Ничего не понимают.
В его руке зрело заклинание, способное разрушить половину города, как вдруг в голове чудовища пронеслась мысль: «Вот ляжешь ты спать! А пока можно и поиграть в заботливого родственника».
Заклинание погасло.
– Хорошо, ты пока обосновывайся, – многообещающе улыбнулось чудовище, не разжимая губ и скрывая за спиной огромные когти.
Он вышел и закрыл дверь. Старинные створки сомкнулись, словно запечатывая тайну. Чудовище бросило взгляд на дверь и улыбнулось:
– Сегодня ночью.
У чудовища была одна слабость. Он был эстетом. Если раньше ему было все равно кого или что есть, то сейчас нет. Это тоже самое, что красиво раскладывать по тарелке блюдо и желать самому себе приятного аппетита.
Чудовище не могло представить себя в темном закоулке между помойкой и другой помойкой, с надеждой высматривающего
Эгоистичное и самовлюбленное чудовище уже лежало на кровати в собственных покоях. Он вспоминал, как в его дом приходили несчастные девушки в поисках второй даты на надгробном камне.
Вместо того, чтобы утонуть в какой-нибудь местном водоеме, девицы приходили топиться в красивых глазах цвета рассвета.
С каким удивлением несчастные красавицы смотрели на галантного красавца, ожидая увидеть в сумраке старинного холла ужасного монстра!
Чудовище проявляло такую наигранную заботу, что девушки напрочь забывали, где находятся. И зачем пришли.
Окруженная вниманием жертва рассказывала свою историю, делилась своей бедой. И тут же находила понимание и сочувствие. Чудовище утешало ее, вытирало слезы, а потом нежно обнимало. Раз и навсегда.
Интересы чудовища не ограничивались несчастными красавицами. Больше всего на свете он любил книги. В его покоях расположилась роскошная библиотека.
В ней можно было найти все от старинных гримуаров, после которых моют руки даже самые черные маги до древних фолиантов, за которые продал бы душу любой коллекционер.
И когда бледная рука скользила вдоль книжных корешков, зачитанных до дыр, на красивых бледных губах появлялась улыбка. Длинный коготь хищно выбирал переплет, словно жертву. А потом похищал книгу с полки, чтобы впиваться в каждую строчку.
В этот момент чудовище могло сидеть в кресле с ногами, закусив палец и улыбаться. Иногда он смеялся, оскалив острые зубы.
Возможно, кому-то это покажется странным, но недавние исследования в области чудовищ показали. Кровожадные чудовища живут намного дольше, чем те, кто пытается объяснить им, как правильно должны вести себя кровожадные чудовища.
Рука чудовища уже выбрало себе жертву, чтобы скоротать остаток вечера, как вдруг…
– Скр-р-р-р-р! – послышался жуткий звук наверху. – Скр-р-р-р!
А следом топот ног. Замечтавшееся чудовище подняло глаза на потолок. И тут сплюнуло хлопья штукатурки.
– Скр-р-р-р! – снова донесся премерзкий звук. Следом за ним донесся грохот. И шустрый «тык-дык -дык».
Подобный ночной звук, доносящийся от соседей, способен превратить даже бабушку божий одуванчик в кровожадного маньяка с топором.
– Тр-р-р-р-р! – послышался долгий грохот. Он начался от двери и закончился в другом конце комнаты.
Либо фантазия чудовища разыгралась ни на шутку. Либо кто-то катался на шкафе. Или комоде.
Запахнув на талии халат, чудовище встало с кресла, решительно направляясь в сторону грохота.