Нуар
Шрифт:
Даниэль, каким-то чудом сумев оказаться между нами, толкнул меня в грудь, ударил кулаком о стол.
– Чтоб я такого больше не слышал! Ведите себя прилично, а то всех за решетку отправлю! Да!.. Мсье Грай, извольте вежливо поздороваться с нашей гостьей!..
Я поглядел на смешного усатого коротышку, подивился нелепости происходящего и вдруг понял, что серо-черный мир дает нам еще один шанс. Пусть призрачный, как и всё прочее в этой непредсказуемой Вселенной.
В мире Нуара нет места «хэппи энду». Но я не торопился увидеть последний кадр.
– Здравствуй, Адель. Ты выросла.
Она покорно кивнула, всхлипнула.
– Здравствуй, дядя Рич. А ты все такой же.
Крупный план
Финал
Прокатный вариант
– Мне коньяк, – велел я бармену. – Девушке что-нибудь безалкогольное. Только не надо льда, холодно.
В этом заведении я еще не бывал. Похоже, открылись совсем недавно, все новенькое, словно только что отчеканенный «никель». Народу, несмотря на поздний час, немного, зато имелось большое черное пианино – и такой же большой негр при нем, тоже черный. Афроамериканец, скучая, лениво извлекал из-под клавиш нечто, весьма отдаленно напоминающее блюз.
Я кивнул &, уже успевшей устроиться за столиком, и подошел к музыканту. Тот поспешил одарить меня белозубой улыбкой на все тридцать два.
– Что желает послушать, мсье?
Акцент был чудовищный, равно как и звуки, издаваемые инструментом. Но выбирать было не из чего.
– Play it again, Sam! [61]
– О, са-а-р! – охотно откликнулся он, переходя на столь же чудовищный американский. – Если бы все, кто называет меня Сэмом, платили хотя бы по пять франков, са-а-ар! А еще лучше – долларов…
61
Сыграй это снова, Сэм! (англ.).
Я положил «десятку» прямо на клавиши. Негр расцвел, словно черная роза Техаса.
– Если я – Сэм, то са-а-ар наверняка желает послушать «As Time Goes By». Все, я вам скажу, прямо-таки помешались на этой «Касабланке».
– Угадали, – кивнул я. – Но не тот огрызок, что поют в фильме. Знаете полный вариант? Его исполнял Фрэнсис Уильямс в спектакле «Добро пожаловать».
Массивная черная челюсть отвисла, но негр с невиданной ловкостью успел ее подхватить.
– Са-а-ар! Вот уже не думал, что в этих диких краях кто-то слыхал о нашем бродвейском шоу! Это же когда было, аж пятнадцать лет назад, са-а-ар. Для такого знатока, как вы, я бы сыграл и за доллар!..
Я подмигнул афроамериканцу и отправился за столик. Прозвучали знакомые аккорды. Музыкант, обладая невиданной чуткостью, запел именно в тот миг, когда я вручил & позаимствованный у бармена цветок – местную кустовую розу.
Нам тесен Божий мир.Три измеренья – прах,Спешим, отринув страх,Искать судьбуВ иных мирах.Прогресс вперед летит,Эйнштейн нам ворожит,Но мне милей мой старый домИ ветхий быт…– Твоей галантности хватит ненадолго, дядя Рич, – уверенно заявила &, кладя розу на скатерть. – Я не против, можешь орать на меня и дальше. Только никогда не говори о Прошлом. Его уже нет – ни у тебя, ни у меня.
– Что-то больно мудрено, – чуть подумав, рассудил я. – Но пусть будет по-твоему.
Вечен луч солнца,Вечен блеск луны,Зов любви к сердцу,Вновь приход весны,Верный муж-другВсегда вблизи женыНа склоне долгих лет…– Через год мне будет восемнадцать, – немного помолчав, добавила та, которой я не смог выстрелить в затылок. – Я ни на что не намекаю, Рич. Могу уехать хоть завтра, могу остаться здесь, могу вернуться на «Текору». Я лишь хочу твердо знать, что живу с тобой в одном мире. Только сейчас я поняла, как это важно. Не отвечай! Ты все равно не скажешь ничего умного.
Она была права, и я промолчал. А песня все не кончалась.
Мой друг, запомни вновь —Любовь всегда любовьНа сотни тысяч лет.В любви законов новых нет —Так создан свет.Все также я, любя,Твержу «люблю тебя»,А ты молчишь в ответ.Так было, есть и будет вновь —Так создан свет.Общий план
Финал
Режиссерский вариант
На мертвеце была черная эсэсовская форма. Не та, что носилась в «реале», а бутафорская, из старых фильмов «про войну». Рукава закатаны, на желтых костях – обрывки истлевшей кожи, лицо-череп, неровные прореженные зубы. Зато мундир новенький, только что из костюмерной. Кобура на поясе, вычищенные до зеркального блеска сапоги.
– Oberleutnant? [62] – череп весело скалился. – Вы уже здесь? Это есть хорошо! Гут! Можете считать себя mobilisiert [63] с этот конкретный Zeit [64] !
62
Старший лейтенант (нем.).
63
Мобилизованным (нем.).
64
Времени (нем.).
– Пошел к черту, нацистский ублюдок! – отрубил Николай Александрович Гриневич 1957 года рождения, в иной же реальности – Родион Гравицкий, Ричард Грай или просто Рич.
Мертвец захохотал, взявшись за бока.
– Уже! Мы с вами Gewinn… Прибывайт на место. Verstehen Sie mich? Понимайт? Ха-ха! И теперь ваш долг, Oberleutnant, служить доблестный немецкий Райх!
Ряженое чучело выглядело настолько нелепо, что тот, кто стоял перед лицом Смерти, попытался улыбнуться. Тоже мне, «матка, курка, яйка»! А еще говорили: Ад!..
– H"olle, да – поняло его чучело. – Он и есть. А вы думайт, что H"olle – коридор с дверями? Ха-ха-ха! Коридор есть только Flur. Прихожая, verstehen Sie mich? Иллюзион, ja. А здесь самый настоящий Die Realit"at!.. Рье-аль-ност!
Мертвец щелкнул пальцами-костяшками, включая яркий солнечный день.
– Ап! H"olle… Ад – тоже есть ответвлений единый Мультиверс. Очьень смешно. Ха-ха!
Тот, кто был когда-то Ричардом Граем, невольно оглянулся.
…Высокая, выгоревшая от жары трава, синее, в легких перистых облаках небо. Степь. Колючая проволока.