Нулевой мир 3. Мера Один: Примал

Изотов Александр

Свет из окошка падал прямо на шлем. Доспехи явно давно не протирали, их покрывал вековой слой пыли.

– Хватит выть, дрянь безмерная! – донесся скрипучий голос.

Я испуганно присел под дверью.

Ругался явно старик. И в его голосе была радость – он был доволен, как балующийся ребенок.

– Ну, что ты ноешь? Хочешь, стих расскажу?

Снова стон, на этот раз я услышал его очень четко. Он сквозил ненавистью и страхом, и был каким-то чужеродным. Кажется, я уже ощущал это тогда, в пещере,

когда проходил испытание.

– Иголки есть у елки, у ежа иголки… – стихоплет противно захихикал.

Прислушиваясь, я попытался просканировать то помещение. Нет, не получалось. Доски дверного полотна не пропускали мой луч. Порода красноватого дерева отлично глушила сигнал.

Я приподнялся на цыпочках, заглядывая через маленькое окошко. Оттуда пахнуло такой дикой вонью, что я зажал нос ладонью. Пахло и серой, и тысячу лет не мывшимся трупом. Аж слезы выступили.

За дверью был короткий каменный коридор, освещенный парой свечных фонарей. В том конце стол, стул, лежак. На стене были прибиты вешалки, и висели платья. Женские платья тут были повсюду – разложены по всей мебели.

По бокам коридора пара дверей, одна была открыта, и оттуда тоже бил свет. Там двигалась тень. Она падала на толстое ушко, которое торчало в центре коридора. От него в освещенную комнату тянулась железная цепь.

– Я сожру твое сердце! – раздался утробный голос, и у меня все внутри съежилось, – Я сожру твою душу!

Так не мог говорить ни зверь, ни первушник, а уж тем более ноль.

– Да, да, да… – ответил веселый старик, – Бельчонок совсем грустный, у него нет иголок.

– Убей меня, червь…

– Иголки есть у елки, – продолжал напевать старик.

– Я подарю тебе все богатства Инфериора, ноль.

Едва я услышал это, как мои глаза полезли на лоб. А старик захохотал:

– Зачем богатство? Вот придет великий хозяин, и принесет вкусной еды.

– Власть. Ты получишь власть…

– А еще он приведет нуляшку. Сладкую, красивую.

– О-о-о… Я убью тебя, ноль.

– Да, ты же слышишь их крики? Нуляшки так любят сладко кричать.

Разговор мне не нравился. Голоса не нравились. Мне не нравилось в этом помещении всё, абсолютно всё!

Я попробовал сунуться через окошко своим сканером, уже не боясь, и увидел так же явно всю мебель, но вот за открытой дверью ничего, только яркое сияние. Мне никогда не приходилось чувствовать стихией земли, чтобы что-то так сияло.

Если сильверитовый шлем наверху представлял собой черную дыру для моего сканера, то тут наоборот. Фонит так, будто на солнце смотришь. Мое сердце радостно забилось – наверняка это аурит! Кажется, я все-таки нашел секретницу.

– И у бельчонка будут иголки…

– Жалкий червь, ты будешь умирать медленно! Сотню лет!

– Как ты? Ах, да. Ты же бессмертный.

Я снова присел, опираясь спиной о дверь, и посмотрел на доспехи. Зачем они тут, для красоты? Но в комнате наверху еще полно места.

Можно вечно сидеть и ничего не делать, а можно действовать. Я потянулся к железной ручке… и убрал пальцы, едва не коснувшись. Сердце забилось неясной тревогой.

Я задумался. Путь, полный ловушек, и вот так просто открыть дверь? Ну, не может такого быть. Тут должен быть последний аккорд.

Задача требовала решения, и я снова посмотрел на доспех. Просканировав его, я почуял толстый слой пыли, но только не на правой перчатке. Глаза достаточно привыкли к темноте, и я разглядел, что перчатка была потертой. А весь доспех при этом новый.

Сняв перчатку и держа за широкую манжету, я поднял ее на свет. Внутренняя часть ладони между большим и указательным пальцем была окрашена в красный цвет.

Я осмотрел ручку двери, но в темноте нельзя было разглядеть. Вроде какие-то разводы. По коже побежали мурашки – не может быть, чтобы звери знали о каракозе! Мастер Женя говорил, что это секрет Проклятых Гор.

– А вот еще иголка, – донесся голос.

Раздался стук молотка, и снова тишину разрезал вопль. Иголку явно вбивали в живое существо. Я никогда не был особым моралистом, но даже меня коробило, когда рядом кого-то мучили.

Этот крик сложил все паззлы в голове. За ручку браться нельзя, а перчатка на доспехе потертая. Недолго думая, я одел ее и положил пальцы на ручку двери. Потянул…

Скрип несмазанных петель неприятно ударил по ушам.

– Хозяин! Хозяин! – столько радости было в этом голосе, – Новая нуляшка!

Забряцала цепь, и из комнаты выскочил старик. Тощий, голый, с бородой до колен, и с безумными глазами. На шее у него было странное ожерелье из веток. В руках он держал молоток и длинный золотой гвоздь. Цепь крепилась к железному обручу на поясе.

Передо мной возникло видение столба духа, и точка в самом низу. Старик был самым обычным нулем. Он сначала кинулся на колени в диком экстазе, будто я был властелином мира, но успел мазнуть по мне взглядом и сразу же испуганно вскочил.

– Ты кто? – его безумные глаза скосились в сторону.

Ноль шаркнул босыми ногами и прыгнул, вытянув руку к стене. Мое тело среагировало быстрее мысли – копье пришпилило костлявую ладонь к полу. Он почти дотянулся до черного кирпича в стене возле пола.

– А-а-а!!! – старик завизжал, как недорезанный, – Хозяин убьет тебя! Ты знаешь, кто мой хозяин? Убьет!

Я сморщился – меня воротило от этого старика. Он вонял так, что трупы рядом с ним пахнут как шампунь.

А еще я разглядел ожерелье. Высохшие пальцы! На заднем плане хорошо виднелись платья, развешанные на стуле и столе. Теперь стало ясно, откуда они.