Нужные вещи
Шрифт:
Эту машину я хорошо помню. «Хонда Сивик», ничего особенного для любого другого, но не для Эдди, потому как это была первая и единственная новехонькая машинка, которая оказалась у него в руках. Сонни повел себя как последний негодяй и взял за нее гораздо больше того, что она стоила — так говорит Эдди. Уорбертон раздел меня с этой машиной догола — это уже мнение Сонни. Ну, ты знаешь как это бывает…
Короче, Сонни Джекет потащил Эдди Уорбертона в суд, и сначала они поскандалили в зале заседаний, где разбираются жалобы граждан, а потом продолжили уже в коридоре. Эдди кричал, что Сонни обозвал его пустоголовым ниггером, а Сонни вопил, что мол, черта с два, ниггером я его не обзывал, зато все остальное чистая правда.
О, господи, грехи наши тяжкие! Вот уж воистину, чем бы дитя ни тешилось…
Ну, кажется в такую жарищу, как сегодня, с тебя хватит. В общем, такова жизнь в маленьком провинциальном городе, будь это Пейтон Плейс, Гроверз Корнерз или Касл Рок. Люди жуют, пьют и судачат за глаза друг о друге. Живет здесь Слоупи Додд, который всегда держится особняком, потому что ребята дразнят его, несчастного заику. Есть еще Миртл Китон, и если она кажется несколько одинокой и застенчивой, как будто не совсем понимает, на каком свете находится и что вокруг происходит, то только из-за своего мужа (тот самый, которого ты заметил у здания суда позади Эдди), который последние полгода или около этого не в себе. Смотри, какие у нее красные глаза, и веки припухли. Наверняка плакала или плохо спала, а, может, и то, и другое, как думаешь?
А вон идет Линор Поттер, одета, как всегда, с иголочки. Наверняка намылилась в Вестерн Ауто, чтобы узнать, не пришел ли ее заказ — специальное органическое удобрение. У этой женщины вокруг дома растет цветов больше, чем у Картера в аптечке запас печеночных таблеток. Ты бы знал, как она ими гордится! Наши дамы ее недолюбливают, считают гордячкой. Из-за этих ее цветов, валерьянки и нюхательных солей, из-за того, что ей из Бостона каждый месяц присылают семьдесят долларов. Они считают ее гордячкой, и поскольку мы тут с тобой сидим рядышком на этой занозистой ступеньке, я скажу тебе по секрету: я думаю, они правы.
Ничего необычного, скажешь ты, все как у всех. И все же некоторые неприятности у нас в Касл Рок не такие уж необычные. Сейчас объясню. Все до сих пор помнят Фрэнка Додда, регулировщика, который двенадцать лет назад спятил и стал убивать женщин; не забыли и собаку, которая взбесилась и до смерти искусала Джо Кеймбера и старого бродягу на дороге. Искусала она и нашего доброго старину шерифа, Джорджа Баннермана. Теперь на его месте работает Алан Пэнгборн, и работает на совесть, но в глазах города он никогда не станет тем, кем был для него Верзила Джордж.
Необычно было и то, что случилось с Реджинальдом Мериллом, «Папашей», старьевщиком, который держал магазин, подержанных вещей. Назывался этот магазин очень громко — Центр Изобилия и располагался вон там, напротив, где теперь пустое место. Изобилие это сгорело давненько, но есть люди, которые были тому свидетелями (или во всяком случае так утверждают), и, вылив в себя несколько кружек пива в Мудром Тигре, расскажут, что пожар, который уничтожил Центр Изобилия и унес жизнь самого Папаши Мерилла, был далеко не случаен.
Его племянник Туз говорит, что с дядюшкой незадолго до пожара происходило нечто загадочное — ну, вроде как в «Сумеречной Зоне» note 3 . По правде говоря, Туз и в глаза не видел как Папаша калоши отбросил, потому как в это время четвертый год барабанил в шошенкской тюряге за грабежи в ночное время. Кстати сказать, у нас тут всегда поговаривали, что Туз плохо кончит. Он еще в школе учился, а уже был самым задиристым из всех мальчишек в городе. Когда он шел по улице в своей кожаной мотоциклетной куртке, обвешанной всякими бряцающими молниями и клепками, и сапогах, подбитых железными подковами, добрая сотня ребятишек, завидев его, перебегала на другую сторону. И все-таки, знаешь, теперь ему верят. Кто знает, может, и вправду что-то странное происходило в тот день с Папашей, а, может, тут больше болтовни за чашкой кофе и куском яблочного пирога у Нэн.
Note3
Название кинофильма (прим. пер.).
Наверняка здесь все так же, как и там, где ты вырос. Есть люди религиозные, есть светлые личности, есть такие, кого хлебом не корми, дай посплетничать, а кому — поворчать… Да, наверное, и такого сорта таинственная история, которая произошла с Папашей в тот день, когда он расстался с жизнью в своем магазинчике, тоже не редкость, и повсюду будут болтать от чего да почему это случилось. И все-таки, как говорит указатель при въезде в город, Касл Рок вполне уютное местечко для тех, кто желает здесь родиться и состариться. Солнышко обогревает воду в озере и листья на деревьях, а в ясный день с вершины Касл Вью вся дорога на Вермонт прямо как на ладони. Летние приезжие поднимают бучу насчет того, что написано в воскресных газетах, и изредка по вечерам в пятницу или субботу происходят рукопашные стычки на стоянке перед Мудрым Тигром (иногда, правда, не или, а и в пятницу, и в субботу), но летние приезжие всегда, в конечном счете, возвращаются домой, и стычкам приходит конец. Рок, как говорится, приличный городок, и когда кто-нибудь оскаливает зубы и навостряет когти, знаешь, что мы говорим? Мы говорим: у него это пройдет. Или: у нее это пройдет.
Генри Бофор, например, бесится, когда Святоша Хью нападает на Рок-Ола, а он это всегда делает, как только напьется… Ну, у Генри это пройдет. Вильма Ержик и Нетти Кобб терпеть не могут друг друга, просто бесятся… У Нетти это пройдет (возможно), а для Вильмы бешенство вообще нормальное состояние. Шериф Пэнгборн все еще скорбит по своим безвременно ушедшим жене и ребенку, что уж, конечно, настоящая трагедия, но у него это тоже пройдет со временем. Артрит Полли Чалмерс не пройдет ни за что на свете, наоборот, он со временем все больше дает себя знать, но она к нему привыкнет и научится с ним жить. Живут же другие.
Мы все время сталкиваемся друг с другом то там, то сям, по поводу и без него, но в целом жизнь течет спокойно. Во всяком случае текла до сих пор. Но я тебе, дружок, должен поведать настоящую тайну, из-за которой я и подозвал тебя, когда увидел, что ты вернулся. Мне кажется, неприятности — настоящие неприятности — у нас впереди. Я их нюхом чую, наплывают с горизонта, словно весенняя гроза, когда небо раскалывается от грома и молний. Дрязги между католиками и баптистами по поводу Казино Найт, жестокость ребятишек, которые дразнят несчастного заику Слоупи, святость Джона Лапонта, горе шерифа Пэнгборна… мне думается, все это покажется детскими забавами по сравнению с тем, что предстоит.
Видишь дом напротив, через Мэйн Стрит? Через три после того места, где когда-то Центр Изобилия стоял? Экий ты, да вон тот, с зеленым тентом над входом. Ну да, верно. НУЖНЫЕ ВЕЩИ, написано. Черт его знает, что это значит. Ты понимаешь? И я — нет. Но селезенкой чувствую, что беда оттуда грядет. Точно говорю.
Теперь взгляни вон туда. Видишь мальчонку? Вон того, с велосипедом? У него такой вид, как будто ему самый сладостный сон снится из тех, какие когда-либо посещали мальчишек. Вглядись в него повнимательней, парень. Зуб даю, с него все и начнется.