Нужные железки
Шрифт:
– Эге-гей, - раздался под ногами жизнерадостный вопль кока-инспектора, - команда, иди жрать, пожалуйста!
– Чурка нерусский, - улыбнулся комком. Вылез из своего закутка, проверил, не болтается ли штурвал, перегнулся через леер, упершись животом.
– Команда, все жрать! Водян на парусе, я на руле. Потом вахта за Басуром и Маветом.
– Бу сделано! – кивнул, задрав голову, Мавет. Басур уже выскакивал из надстройки с парующим котелком и ложкой наперевес.
– Что дают хоть? – уточнил комком.
–
– А как называется?
– У кока спроси!
– Он-то не признается!
– Кок, ты, что там сделал такого, что сказать боишься?
Взъерошенный Ру, весь в муке, высунулся из люка камбуза:
– Сам попробуешь, и решишь. Я вам угадывать не нанимался.
– Блюдо-загадка, хуле!
– подытожил Басур.
– Ладно, если не помрете, то тоже попробую!
Кордон перегнулся обратно, взялся за бинокль. Работала только одна «глазница», но зато с хорошим увеличением. Комком начал обшаривать горизонт, надеясь, что нигде не мелькнет парус. Рыбаки и промысловики так далеко от берега не отходили – тут мог шарахаться только вражеский патруль.
Но горизонт чист. А значит, еще полдня жизни у команды «Кота» еще было.
***
Инспектор, развалившись на мешках, безмятежно дрых. Имел полное моральное право! Заслужил даже слюну пускать! Отдраил тот свинарник, что на «Коте» был камбузом, сумел там что-то приготовить – да еще и все накормленные не бежали на корму, расстегивая штаны прям на бегу… Подвиг, сущий подвиг!
Снилось всякое хорошее – без деталей – они как-то терялись, но точно хорошее. Теплое, мягкое, гладкое. Эх! Инспектор протянул руки…
– Валрус, бля! – в сон ворвался чей-то отвратительно громкий и неуместный голос. – Просыпайся.
Ру совершил еще один подвиг – открыл глаза, прогоняя липкие и потные сны. В каюте были задраены все иллюминаторы и плотно прикрыта дверь. Чтобы у несвоевременного лучика солнца не было ни малейшего шанса все испохабить. Он и не понадобился, в общем.
– Ну? – только и спросил инспектор у темноты.
– Пиздец нам пришел, - ответила темнота голосом Кордона.
– Что? – не совсем еще проснувшийся Ру потряс мутной головой.
– Патруль к нам идет. Не проскочим.
– Сссука, - потревоженным щитомордником прошипел инспектор. Сон как волной смыло. Ру подскочил с койки, в последний миг, уклонившись от низкой притолоки.
– И не говори, - Кордон был удивительно безмятежен. – Надеялся, проскочим.
Ру зашарил вокруг – где-то на крохотном столике он оставлял искровой светильник.
– Не торопись, до них пару часов ходу.
– Вот и разбудил бы минут за пятнадцать!
Темнота пожала плечами:
– Я думал, что пострелять захочешь. Да и вообще, мало ли что как.
– Думал он… - пробурчал инспектор, - бекас тоже думал, а затоковался и башкой в скалу! Сейчас я…
Кордон вышел. Сквозь приоткрытую на миг дверь плеснуло ярко-голубым небом, обожгло отвыкшие глаза.
– Уже бы и не закрывал, - сказал Ру вполголоса.
Всунув ноги в сапоги и накинув куртку, что висела на переборке, он выбрался на центральную палубу.
Вся команда уже была там. Деловито готовилась к грядущей драке. Заряжала оружие, переодевалась, проверяла, легко ли выпрыгивают ножи из тугих объятий ножен.
Чужой парус выделялся на фоне моря ярким пятном.
– Интересно, - вслух подумал Ру, - чем они красили?
– Краской, хуле, - произнес Морсвин, покосившись на инспектора. Солдат распаковывал мешок, в котором виднелись замки аж трех самопалов. Сразу видно – готовился человек, продумывал!
– И где столько взяли?
– Так они пленных за ноги к мачте вяжут, глотки режут. Вот краска и течет. А дальше – ветром растягивает.
– Суровые ребята. При мне такого не случалось, - инспектора передернуло. Не хотелось ему личной кровью красить чужие паруса. Он и на свои пожалел бы, правды ради.
– Не ссы, Валрус! – подбодрил с мостика Кордон. – Тебя они в город повезут. Посадят в клетку, как жирафу, и будешь рядом с каменным мужиком сидеть, пока не помрешь.
– Пиздеж, - отмахнулся Ру, - не садят в Фупе никого в клетки. Им закон не велит.
– Ради тебя, глядишь, и нарушат! – оскалился комком и снова взялся за самопал, больше похожий на факелнет. Кордон приматывал ружье к станку, чтобы удобнее лупить по заднему полукругу. Из самопала и на земле лучше с упора стрелять, а уж когда лодку кидает на волнах, то просто обязательно. Катамаран, конечно, поустойчивее, но все же…
Ру прошел на корму, цепляясь за леер.
Там Водян с Басуром устанавливали противоштурмовой парапет, весь усаженный колючками, срубленными с многолопастного ореха. Он такие отращивал, любому шипшовнику на зависть! Даже едведи не рисковали продираться сквозь заросли четвертьметровых зазубренных стилетов!
А человек продирался. Чтобы нарубить, да примотать потом к четырем тонким досками, сбитым в одно целое. Прыгнет кто на катамаран, да и проткнет себе все, что можно! И будет висеть балыком на сушилке…
Ру кинулся помогать. Втроем пошло быстрее. Подняли, подперли, подвязали… И по краям – два коротких самопала со стволами-раструбами. Инспектор ухмыльнулся про себя. Многие думали, что такие вот раструбы помогают при выстреле – картечь, мол, лучше разлетается. На самом деле – чтобы заряжать проще в суматохе, не пытаясь попасть шомполом в небольшое отверстие. В такое-то, сунь как попало, воткнется куда надо. Опыт, йопта!
– Не ссы, Валрус! – повторил с мостика Кордон – словно заклинание проговорил. – Нам бы на берег, да в лес… Кровью бы умыли!