Нужные железки
Шрифт:
Ру расположился на корме, сел на дно, опершись спиной на измочаленный неведомо кем транец. Выдохнул, чувствуя, как начинает болеть спина, руки, нога… Проще нового сделать, чем этого вылечить!
Немного привыкнув к тупой изматывающей боли в конечностях, инспектор начал смотреть по сторонам. Вернее, на берег. Справа-то, море и все. Когда-когда баклан пролетит, с трудом протаскивая тяжелую тушку сквозь плотный воздух. Даже с клюва пот капает.
Видно, что люди тут не появляются – ни единого человеческого следа, только едвежьи цепочки. Полузамытые
Зато птиц – невозможное количество!
Казалось, на каждом выступе скалы, сидел орлан-белохвост, презрительно смотрящий на лодку поверх тускло-желтого клюва. На одиночных сушинах распахивали крылья скопы – обсыхали после рыбалки. По берегу сновали серые шарики с длинными, чуть изогнутыми клювами – кулички. Прибрежные камни плотно обсели бакланы и чайки – и ведь не переругались! Среди них иногда мелькали изящные серые цапли…
– Плавник! – прохрипел вдруг Морсвин, отшатываясь со своего места.
Через миг косатку увидели все. Черно-белое тело, плавник, что гигантский мочет. И на удивление умный глаз. Которым, в этом могли все поклясться, она подмигнула команде.
– Щас сожрет… - прошептал Кордон.
Косатка, услышав комкома, презрительно фыркнула и нырнула. Только волны и остались. Лодку качнуло несколько раз.
– Сссука, - очень тихо прошипел командир.
– Уплыла и хрен с ней, - уверенно проговорил Морсвин, уже вернувшийся на самый нос.
– А могла и утопить…
– Не утопила же! И вообще, куча народу считает, что она – к счастью.
– К чьему, не уточняли? – задал неудобный вопрос коварный инспектор.
– А тут – как повезет, - вывернулся скользкий пловец.
– С третьей стороны, когда ты утонул, пофигу, кто от тебя кусман отгрызет, - философски заметил комком.
– И не поспоришь!
– Говорят, косаток два разных вида. Одни только рыбу едят, а другие - только мясо.
– Мудра мать природа, йопта! Вывела бы таких, чтоб только мудаков харчила…
– Дождешься от нее…
– О, смотрите, бухта!
Берег сделал крутой изгиб. Перед командой открылась Знаменская бухта. Скалы, что громоздились у самой воды, отступили метров на пятьсот, став невысокими сопками, заросшими бамбучником и дубравами. По широкому распадку весело журчал ручей, прыгая по перекатам.
Чуть дальше виднелись неожиданные песчаные дюны. С воды не видно, но за дюнами тянулось озеро. С логичным названием – Песчаное.
– О, вон там, у ручья, там, где две пихты торчат, там кордон до сих пор стоит! – ткнул пальцем Ру.
– Гонишь!
– высказал всеобщее сомнение Кордон. – С хуя ли ему там стоять до сих пор?
– А с хуя ли ему разваливаться? – не хуже косатки фыркнул Валрус. – Его ж инспектора строили! А не какие-нибудь фуфлыжники. Шакалблоки, кирпичом обложены. И внутри еще лиственницей обшито.
– Богато!
– Ну! Я там был когда-то. Знаешь, окна вставить, печку пересобрать, и живи, пока не надоест. Там на крыше даже герб уцелел!
– Герб?
– Ага. Голова кошки из куска брони.
– И знать не хочу, сколько напильников по пизде пошло!
– Да мы и не узнаем… - ответил Ру. – Очень уж давно было. А! – он снова указал направление. – А над кордоном, там танковая сопка, так называемая. Десять штук стоит! – инспектор произнес цифру с такой гордостью, будто самолично на склон те танки затаскивал. Пыхтя и отдуваясь. Правда, Ру тут же пафоса убавил, - они, ясное дело, ржавые, до полного безобразия. Стволы еще лет сорок назад поотпиливали… Движков нету, но их вроде сразу снимали. Да и заросли они, жуть просто! Ольха там, береза всякая… Ветки так и прут!
– Я вот чувствую, у тебя к тем танкам личное, - подмигнул Кордон.
– Не без этого, - не стал кривить душой и рожей инспектор. – Я в том вот, - палец ткнулся «куда-то туда», двое суток сидел. Пока вокруг голодный едведь бродил. Там люк узкий, морда не пролезет. Он туда лапой, я по лапе мочетом. Так и развлекались.
– Веселая у тебя жизнь была, - произнес Басур, - а так, и не скажешь.
– Маскируюсь хорошо, - улыбнулся Ру.
Лодка медленно пересекла бухту. Инспектор явно ходил здесь не один раз – так и тыкал во все стороны, рассказывая небылицы. Тут он наконечник из обсидиана нашел, тут его едведь с ног сбил, там он лопатой орлана пришиб…
Впрочем, даже если инспектор и преувеличивал, никто на вранье ловить его не собирался – лучше под трепотню грести, чем в полной тишине. Опять же, в долг не просит, уже заебись.
Глава 16
Плавный полукруг Знаменской бухты запирался мысом Знамя. Это если в карту смотреть. Если же по местности ориентироваться, то главная примета мыса – Братья Идеи. Два базальтовых кекура, торчащих у самой воды. Время выточило из скал живописные скульптуры. Правый назывался Индеем, за сходство с головой индейца в шапке из орлиных перьев. Левый, чуть повыше, побесформенней, известен как Иудей. Сходства ни малейшего не проглядывалось, но как-то издавна шло. Должен же быть хоть один на остров!
У инспектора и про Идеев нашлась парочка историй. Первая гласила о том, что на узеньком проходе меж Индеем и высоким берегом, как-то ночью сошлись на одной дороге едвежья семья и дюжина крабов. Лапы оторванные валялись вперемешку с отстриженными. И потом десяток орланов утонули – так нажрались свежатины, что от прилива сбежать не успели.
Вторая – как перебежавший из Саппоро через замерзший пролив, пятнистый олень, двое суток стоял на вершине Иудея, а вокруг водили хоровод едведи, охреневшие от невиданного зрелища – тощая корова с ветвистыми рогами!