NWT. Три путешествия по канадской Арктике
Шрифт:
Получив необходимые указания, Мицурик потащил клавиатуру к себе, чтобы с ней разобраться. Он все еще стесняется набирать какие-то тексты из-за слабого, по его мнению, знания языка, на котором работает клавиатура. Мне кажется, нам удалось его успокоить, сказав, что это все ерунда, что главное – набирать какие-то связные предложения, и совершенно неважно, будет там большой смысл или маленький, и даже если его не будет вовсе, то Марв знает, что с этим делать. Чтобы уже окончательно успокоить нашего совестливого товарища, перед его уходом я попытался всучить ему его любимый мисо суп, но в ответ он замахал руками и со вздохом заявил: «Мы это не едим!». При этом лицо его было печально отрешенным.
– Как не едим? – вскричал я. – Это ведь любимая твоя еда.
– Нет, мы едим утром oats meal (то есть попросту овсянку), а вечером то, что приготовит Уилл…
– Так что же ты сам себе не приготовишь?
Его ответ нас потряс:
– А разве так можно? Я и не знал…
Короче говоря, скромный и нежный Мицурик, подавленный величием и мощью нашего гиганта Уильяма, даже не мог помышлять о том, чтобы приготовить себе хоть кусочек своего японского блюда. Поэтому нам с Джоном пришлось его убеждать и убеждать, что сейчас не та ситуация, когда надо экономить газ и провиант. Осталась неделя до финиша экспедиции, так что ешь, что хочешь.
Когда, раскланиваясь по-японски и пятясь задом, Мицурик удалился, мы крикнули ему вслед:
– Так что, завтра мису будет?
– Нет, – печально ответил он, – на завтра оутсмилл с утра. Бедный Мицурик.
Мы решили, что, может быть, если удастся сделать еще день выходным, устроим небольшой торжественный ужин. Это предложение было встречено с пониманием.
На сегодня наши координаты 59°48' с. ш., 96°08' з. д. – довольно неплохо шагнули. Девять часов ходу каждый день, потому что рано собираем лагерь и мало времени тратим на обед.
Завтра мы перейдем на другую карту и пойдем вдоль реки Карибу, к океану.
25 апреля
Утром, когда мы с Джоном выползли из палатки, выяснилось, что вторая пара – Мицурик и Уилл – уже собирают свой лагерь. При этом на наше появление они ровным счетом никак не отреагировали. Нам же с Джоном не терпелось поделиться с ними нашим великолепным расположением духа после отличного отдыха ночью.
– Джон, – говорю я, – давай-ка мы их поприветствуем!
Мы им закричали: «Халло!», и они в ответ тоже закричали – от неожиданности. Сразу же с души немного отлегло – все как у людей (если напоминать, конечно). Что же это за команда и командный дух, если не начинать день с простого, но столь необходимого приветствия. В противном случае у нас не команда получается, а какое-то сборище единоличников.
Минурику мы даже предложили каждый день здороваться на разных языках. Он вполне внятно произнес: «Доброе утро». Посмотрим, как получится завтра.
Что же было у нас сегодня?
С утра, конечно, такой паршиндарий был (от слова «паршиво»), потому что из-за высокой влажности все обледенело. Все флаги, которыми я доверчиво разукрасил наш лагерь накануне вечером, развесив их на торчащих в снегу лыжах, покрылись ледяной коркой. Такой же ледяной коркой покрылись и другие обращенные к ветру поверхности. Мело всю ночь, и продолжало подметать под утро. Правда, ветер стал послабее, да и температура понизилась до минус 7–8 градусов, но видимость была паршивая.
Тем не менее мы, конечно, вышли. При плохой видимости и полном отсутствии контрастов было трудно понять, как собаки будут держать след.
Довольно долго я шел впереди без остановок, однако потом понял, что собаки вряд ли меня догонят. Пришлось несколько раз останавливаться. Я едва различал их где-то вдалеке. На такой пересеченной местности, усеянной огромными камнями, очень трудно следить за собаками на большом расстоянии.
Мы двигались все время в направлении примерно 150 градусов. Незадолго до обеда я решил остановиться, потому что отсутствие ребят становилось загадочным, однако в конце концов, минут через двадцать, они появились, и я продолжил свой путь.
Корочка наста подо мною периодически проваливалась. Даже на лыжах по такому снегу идти тяжело, а уж о собаках и говорить не приходится – тащат нарты, увязая в снегу по брюхо, стараются, кряхтят. Ветер сегодня северный, поэтому, когда они приближаются ко мне сзади, я иду в волнах таких ароматов, которые соответствуют очень тяжелой собачьей работе – потеют собачки и пукают. В общем, стараются ребятишки.
После обеда решили держаться поближе друг к другу, чтобы энтузиазм у собак не пропал.
Задача наша была – найти реку Карибу. Однак сделать это было не так-то просто. Поскольку все вокруг бело и река в этом месте не очень широкая – метров двести, мы все понижения принимали за реку. А на самом деле подойдешь, ковырнешь палкой, а там булыжник.
Ходили, искали буквально на ощупь, пытаясь определить, где же все-таки эта река. Пришлось даже дважды определять свое местоположение по GPS – по карте получается, что мы совсем рядом, а реки все так и нет.
Поиски были особенно тщательными еще и потому, что с утра была мысль: если найдем реку, остановиться на денек на дневку.
Увы, этим вечером нам не повезло – реку мы так и не нашли. Пришлось в 6 часов остановиться и расположиться лагерем на усыпанной валунами поляне в надежде на завтра.
Новостей сегодня особых нет. По-прежнему планируем прийти в Черчилл вечером 30 апреля, а уже 2 мая утром начать тренировки с каноэ.
Состоялся не слишком удачный сеанс радиосвязи с Черчиллом. У одного из молодых сотрудников экспедиционного офиса в Сен-Поле сегодня свадьба, и я по традиции и в качестве тренировки написал на английском языке стихотворное поздравление. Хотел его сегодня передать с помощью магической клавиатуры, но, увы, ничего не вышло.