Шрифт:
Глава 1
К тридцати годам нажить бессонницу? И при этом будучи магом и представителем древнейшего рода?! Да ладно!
Поворочавшись с боку на бок, я понял, что без зелья уснуть не смогу. Слишком много смутных подозрений роится в голове, а получить факты не получается. Магические ловушки словно кто-то накрывает серой пеленой – и я вижу только нечто неосязаемое. Фантом проблемы что ли…
Но и к лекарю идти нельзя. Такое ощущение, что у стен есть уши Зервуда. Он словно гигантский спрут опутывает щупальцами мою жизнь и только и ждет момента нанести смертельный
Официального запрета на содержание драконов нет, так как практически их ни у кого нет. Но есть куча условий, которые ты должен выполнить, чтобы владеть зверем. Иначе отдашь в императорский приемник, где из него сделают идеальное оружие для убийств.
Пойманным драконам ломают психику, учат выполнять команды и вживляют безоговорочную преданность правителю. Естественно, они теряют индивидуальность, привычки, привязанности, даже осознание принадлежности к могучему племени.
И мой Гард – лакомый кусочек для тех, кто не имеет моральных принципов и готов выслужиться перед императором любым способом. Пока малыш не достиг брачного возраста, на него не позарятся – ведь его нужно кормить, отдельный загон выделить да еще выгуливать, чтоб не затосковал. Иначе не доживет до возраста, когда из него можно слепить убийцу.
Но найдется много желающих получить неофициальное распоряжение уничтожить его, так как знают, что выросшего крылатого я не отдам и не продам. В итоге он таскается за мной, как индюшонок за индюшкой, не отступая ни на шаг. И я ни на кого не могу его оставить – Гард чужих к себе не подпускает. Начинает топорщить гребешки и шипеть. Из-за него я пропустил уже одно заседание совета министров – Зервуд потребовал удалить моего питомца вместе со мной. Видите ли, у него аллергия на чешую. И император согласился. Хотя прекрасно знает, что у Зервуда аллергия на меня.
Насчет выгуливать. Гарольд мирно похрапывает в углу моей спальни. Каждый день, как только за окнами начинает сереть, этот звереныш поднимает морду и начинает «гипнотизировать». И я просыпаюсь. Сейчас мне даже не пришлось делать вид, что сплю. Только паршивец раскрыл глаза, тут же понял, что сегодня не придется сражаться за прогулку. Не надо будет стаскивать с меня одеяло, становиться передними лапами на край кровати и нежно сопеть мне в ухо.
– Ну идем, идем.
Обрадованный зверь больно ткнулся своей твердой головой мне в бедро, заставив поморщиться. Быстро натянул рубаху и штаны, накинул плащ, и мы уже во дворе еще спящего замка. Гард сам выбрал такое время для прогулок. Может, сообразил, что его побаиваются. Ведь детеныш-то ростом с теленка!
Обычно мы выходим через задние ворота, чтоб сразу попасть на «полигон» – огромное лавандовое поле, где дракончик разминает крылья и учится летать. А сегодня я решил проверить стражу на главном входе, чтоб не расслаблялись.
– Пожалуйста, пропустите меня! Я хочу устроиться на работу. Я все умею делать! – умоляла охранников серая бесформенная масса, скорбно сложив ладони перед грудью.
– Мы попрошаек не пускаем. Иди на площадь, там торговцы дадут поесть. И слуг с улицы господин не берет. Без рекомендаций
Однако серая тень не разделяла эту точку зрения и метнулась ко мне, в последний момент удержавшись, чтоб судорожно не схватиться за мой рукав.
– Пожалуйста! Я пыталась устроиться в городе служанкой, но меня не взяли только потому, что нет опыта работы. Меня просто прогнали, а я все умею, – голос чучела дрогнул, и оно шмыгнуло носом.
– Прежде всего, вы не умеете слышать, что вам говорят. И этого достаточно, чтоб вас не взяли.
Холодное раздражение, как скребком для чешуи, корябнуло душу. Терпеть не могу попрошаек и всякий приставучий сброд. Вместо того, чтоб работать и жить достойно, выклянчивают копейки и тут же их пропивают. Хотя этой еще рано. Или этому?
– А вы не умеете видеть, что человек в беде, и поэтому, кроме дракона, вас никто не любит! Вы же должны помогать ближнему?! – в отчаянии выкрикнуло оно. Кто б прислушивался к мнению замарашки, но ее слова, точно острый стилет, воткнулись в самое больное. Настолько больное, что я сам себе запрещал об этом думать. С любовью у меня проблемы. Но иногда … А впрочем, вот это «иногда» я всегда безжалостно давлю.
Замарашка настолько утонула в своей печали, что кажется и не заметила, как стражники вытянулись и отдали честь.
– Послушайте, милая, у каждого человека есть свое место. Я достаточно плачу налогов, из которых большая часть идет на благотворительные цели. Приюты для бездомных, монастыри. А вам совет, бесплатный, – не считайте, что вам кто-то должен, и не придется унижаться.
Я поморщился от собственной глупости. Ну какого Харрота я оправдываюсь?
Такое ощущение, что мой собственный чердак переехал в подвал. Не оглядываясь, я сделал шаг за ворота и замер, потому что не услышал привычного сопения рядом… Обычно дракон не позволяет мне выходить первому – или так показывает, что он главный, или же считает, что поступает, как настоящий телохранитель, готовый грудью защитить хозяина.
Я оглянулся. В общую концепцию бреда последнего времени все вписывается – мой дракон, заставляющий одним взглядом сторониться всех, сейчас, как сентиментальная моська, с воодушевлением облизывал лицо бродяжки, бессильно опустившейся на корточки возле стены.
– Гарольд, фу!
– Я девушка, а не фу! – всхлипывая, отозвалось существо.
– В каком месте девушка? – без задней мысли оскорбить, выронил я. Просто по внешнему виду не скажешь. Замызганное по низу выцветшее платье, линялый плащ с капюшоном на голове. Понятно, если она в таком виде заперлась в приличный дом, то ее и слушать не стали.
– Во всех, – кажется, девчонка препиралась со мной из последних сил, и потому в ее голосе прозвучали нотки абсолютного несчастья.
Ардан, ау! Ты чего застрял? Подгоняю я себя.
– Гарольд, идем.
Однако зверюга, грозная на вид, с видом совершенного теленка продолжала утешать несчастную замарашку.
Я и так в последнее время чувствую себя пугалом от ворон с опилками в голове, а тут еще этот предатель совсем сбил с толку. Говорит учитель – не пропускай практикуй дыхательную гимнастику, здорово помогает обрести спокойствие духа. Сейчас это было бы важно.