Ныряльщица за жемчугом
Шрифт:
«Как-то слишком надрывно она волнуется, — показалось Полуянову. — И сразу в клинику помчалась. Зачем?»
— Изабель плеснули в лицо кислотой, — медленно произнес он.
— Боже мой, какой кошмар! — Базанова закрыла рот ладошкой. — Кто? Зачем? Как?! — Дима не успел ничего ответить, так как она снова заговорила решительным тоном: — Мы должны пробиться к ней! Пойдемте, охрана здесь наверняка берет деньги! — И вытянула из портмоне тысячу.
— Уберите, — поморщился Полуянов.
…Охранник почти в открытую озвучил им таксу (сто рублей с человека), и через пять минут они уже подходили
Ни замка на двери, ни полицейского, ни охраны, ни даже бдительной медсестры. Только беззащитная девушка с перебинтованным лицом и повязкой на глазах разметалась на постели.
— Кто… кто здесь? — испуганным голосом пролепетала она.
— Это я, Дима, — поспешно отозвался Полуянов.
— И я, Юля, — в тон ему представилась Базанова.
— Какая Юля? — Голос Изабель дрогнул.
— Господи, Изабель, что они с тобой сделали? — Базанова чуть не плакала.
— Чего тебе, Юлька, здесь надо — вообще не понимаю, — прошептала Изабель.
Базанова обиженно отпрянула. Но больная этого все равно не видела. Плачущим голосом она обратилась к Полуянову:
— Димочка, мне так страшно. И так тяжело. Врачи говорят, левый глаз поврежден. И что шрамы оста-а-анутся. — Не выдержав, Изабель разревелась в голос.
— Успокойся, все будет хорошо, — твердо произнес Полуянов. — Не останется никаких шрамов. Если надо будет, отправим тебя в Германию, в Швейцарию — куда угодно. Будешь такая же красивая. Даже еще лучше.
Юлия Аркадьевна метнула на него удивленный взгляд.
Но Диме было совершенно плевать, что подумает о нем эта женщина. Он взял Изабель за руку. Ничего не мог с собой поделать — такая волна нежности захлестнула. Хотелось просто сидеть рядом — и плакать вместе с ней. Но мужчины, как известно, не плачут. Они — мстят.
— Опиши мне того, кто это сделал, — попросил он.
— Дима, я не знаю… мне все говорят, что я дура, что мне померещилось! Он такой был… ненастоящий. Борода, усы, лицо… очень неправильное. Как у Высоцкого в том фильме дурацком… Но глаза — Юркины. Юркины! Я не могла ошибиться!
— Тот самый Юрий? — уточнил Дима.
— Да, тот Юрка, который умер. Но он мне снится все время. И обещает, что придет и отомстит. А он всегда делает, что говорит. Зря я надеялась, что смогу от него сбежать! Что в новой квартире от него спрячусь…
Девушка снова начала плакать.
Полуянов же перевел взгляд на Базанову, и ему показалось, что по лицу женщины промелькнула видимая тень облегчения.
«Кажется, версия с Юрием ей очень нравится. Но полицейские в воскресшего мертвеца точно не поверят. Кого станут искать они? Родственника покойного? Его друга?»
Полуянов знал о Юрии лишь то немногое, что когда-то рассказали ему светские хроникерши Оля с Полей и риелтор Аскольд. Но насколько точна была информация? Раз Изабель в сознании, надо бы все выяснить из первых уст.
Но план не удался — в палату ворвалась медсестра. Увидела посетителей и аж побелела от возмущения:
— Вы как сюда попали?!
Юлия Аркадьевна вновь извлекла из портмоне тысячную купюру, но сестричка взятки не приняла, раскричалась еще пуще:
— Да что вы себе позволяете?! Это палата интенсивной терапии! Человек в тяжелом состоянии, сейчас консилиум будет. Быстро, быстро отсюда прочь!
Как только вышли в коридор, у Полуянова звякнул мобильник. Он взглянул на определитель:
— Я перезвоню вам буквально через пару минут, — вполголоса проговорил в трубку Дима.
— Нет, подожди, не клади трубку, — взмолилась женщина. — Мне нужно, чтобы ты приехал. Прямо сейчас.
Своих детей у Тамары Кирилловны не было, поэтому только и оставалось пестовать Лизочку, как родную. Тем более дите росло в холе и неге, а самого главного — любви! — как раз и не получало. Отец вечно занят, а мамашка — та вообще, кажется, не рада была приемной дочке, да еще мулаточке. Она, конечно, пыталась приручить девочку, только Лизочка ведь будто ежик, выставит свои иголки, и попробуй сквозь них пробиться. По голове погладили — сжимается, как зверек. Конфет купили — что-то буркнет себе под нос, нет бы поцеловать, на шею броситься.
К тому же талантов никаких у девчонки не оказалось. По-русски, стыдно сказать, только через два года заговорила! А писать, чтобы совсем без ошибок, не научилась и к десятому классу. Как, впрочем, не проявила способностей ни к одной из наук. И в спорте ее пробовали — тоже толку не вышло.
Если б Тамару Кирилловну спросили, она бы с удовольствием высказалась: что девчонку — раз иных способностей бог не дал! — с малых лет нужно в жены готовить. Солидному, богатому человеку. Однако мнением домработницы никто не интересовался, вот и выросло создание: без профессии, без уменья хозяйство вести, да еще с характером скверным.
Приемная мать погибла, когда девчонке всего двадцать лет было, а отец — все по заграницам. Так и осталась девочка-былиночка на попечении Тамары Кирилловны.
Изабель чрезвычайно гордилась своей идеальной фигурой, копной натуральных кудрей, пухлыми губами, загадочными голубыми глазами на смуглом лице. И не сомневалась, что принцы должны выстроиться перед ней в рядок, словно в сказке. Останется только выбрать — самого эффектного да успешного.
Но все оказалось не так просто. Лизонька действительно могла ошеломить при первой встрече. Ей дарили цветы, приглашали на свидания… а она — глупышка! — нет бы помолчать, покивать, тараторила без умолку. Рассказывала о себе, любимой. Хвасталась. Немедленно начинала грузить кавалера проблемами и давать ему задания.
Сколько раз Тамара Кирилловна ей говорила:
— Лизка! Все ведь просто! Потерпи хотя бы месяц. Сделайся сначала человеку необходимой и только потом начинай его эксплуатировать!
Но коли родилась девчонка с ветром в голове, изменить ничего невозможно. К тому ж она ей не авторитет. Ни мать, ни родственница — прислуга.
Слушать — не слушается, спасибо, хоть кавалеров своих от нее не скрывает.
Когда в доме первый раз появился Юрий Черкашин, Тамаре Кирилловне он сразу не понравился. Во-первых, красавчик. Нос, глаза, мускулы, манеры — все без единого изъяна, а для мужчины это подозрительно. Но, главное: слишком уж преданно молодой человек внимал Лизочкиному чириканью. Та — как всегда! — билеты на премьеру просит достать, машину переобуть, тренажер новый настроить, а Юрий не просто кивал в ответ, но покорно исполнял девчонкины прихоти. Плюс цветы постоянно (разноцветные герберы, именно такие Изабель любит). Столики в ее любимых ресторанах заказывал, а как только глупышка ему отдалась, сразу позвал на Сейшелы.