Нюх потеряла. Хроники одного карантина
Шрифт:
Настоящий скандал разразился в гарнизоне, все стояли на ушах, когда узнали, что контрабандой, без документов к ним перевезли ребенка. Но папа каким-то образом все порешал: сумел договориться и уладить этот вопрос. Он ведь может дойти до кого угодно, если ему это нужно (меня вписали в мамин загранпаспорт). В итоге в отпуск мы ехали без каких-либо препятствий. Это при том, что документы на меня так и не были оформлены. Так я и жила, нигде не зафиксированная девочка, но передвигалась между странами без вопросов.
Документы на меня переоформили уже в Казахстане, когда я пошла во второй класс. В первый я пошла по фамилии папы, но по устной договоренности – официальных документов не было.
Мама – настоящий боец. Парадокс вот в чем. Её любимое слово «невозможно». При этом всеми своими действиями она доказывает обратное. Кажется, для неё все «невозможное» – возможно. Она долго запрягает и быстро едет. Вот и с частным садиком: мама долго думала, открывать ли ей его. Почти десять лет у неё ушло на обдумывание.
Тут проявилась ее педантичность во всем: она долго искала подходящее помещение, решала вопросы по аренде земли для прогулочной площадки, организации пожбезопасности, кухонной зоны и прочих премудростей. Так получился привычный детский сад только в миниатюре. Раздевалка, просторные групповые, кухня, буфет-раздаточная, комфортные кроватки для дневного сна, туалетная комната, оснащенная маленькими раковинами, индивидуальными горшками, а также поддоном для подмывания детей, была оборудована площадка для прогулок, специально отведенное место для колясок, помещение для персонала. Мама лично замеряла высоту, на которой должны быть установлены эти маленькие раковинки.
А еще, мама чудесно рисует. И в каком бы саду мы не были, и она не работала, она разрисовывала стены мультяшными героями в коридорах и в группах. Вот и в своем собственном саду у нее была стена, где она рисовала разные времена года. К 8 марта у нее была нарисована девушка Весна, например.
Работу в саду мама выбрала из-за нас. Такова версия мамы. С первым ребенком, со мной, она была медсестрой в муниципальных яслях, со вторым, моей средней сестрой, – уже работала воспитателем, с третьим, моим братом, – физруком, с четвертым ребенком, нашей младшей сестрой Верой, – заняла должность психолога, замещала заведующую.
Когда я была маленькой, мама получила специальное медицинское образование. Высшее образование она решила получить, когда мы уже подросли и жили в Казахстане. Я помню, как мама ночами вырисовывала препарированную лягушку – так она писала конспекты по биологии. Тогда на меня произвело сильное впечатление мамино хладнокровие – ей не жалко лягушку! Днем мама вела привычный образ жизни жены военнослужащего: работала в детском саду воспитателем, занималась нами, домом, разводила огород – огурцы, перцы и помидоры росли у нас на подоконниках и балконах в квартире. А ночами мама сидела и училась.
Сейчас я просто поражаюсь, как она могла все это «вывезти». И думаю, секрет в том, что ей помог папа. Когда мама уезжала на сессии в Талды-Курган, нами занимался именно он. Папа всегда поддерживал маму во всех ее начинаниях. Жизнь налаживалась. Однако вскоре к решению семейных задач присоединились политические трудности, которые коснулись всех.
После официального распада Советского Союза начались серьезные пертурбации. Папа по распределению попал на службу в Казахстан в 1986 году. Официально
Желтоксан произошел в декабре 1986 года в Алма-Ате, за пять лет до распада Советского Союза. Мирный митинг быстро перерос в массовые беспорядки и побоища. Молодежь требовала, чтобы руководителем республики стал представитель коренного населения. Это был один из первых массовых протестов против диктата центра. Эти события сильно повлияли на нашу повседневную жизнь.
Например, мы и раньше учили казахский язык в школе, дружили с казахами, бегали к ним в аулы играть в футбол. Но с новой властью казахский стал основным языком, все песни стали петь на казахском. Русские песни стало петь как-то … неуместно. Борьба за независимость начала приобретать националистический оттенок. Мама решила, что все это не к добру, могут начаться конфликты. Летом она собрала нас к бабушкам, а папе заявила, что с детьми в Казахстан больше не вернется. На тот момент папе как раз было предложено поступить в Военную академию в Москве, и мама с готовностью отправила его туда сдавать экзамены. В общем, папе ничего не оставалось, кроме как поступить в эту Академию и вновь стать студентом.
Так мы оказались в Москве. Папа получил жилье в общежитии. Мы поселились в историческом центре столицы, в «сталинке», – мечта любого приезжего. В сентябре все трое детей пошли в московскую школу.
Мама же перевелась из казахстанского вуза в Московский педуниверситет на специальность «Дошкольное образование». Там она заинтересовалась психологией и позже получила второе высшее психологическое образование, правда, уже в Перми. В Москве мама разработала собственную программу оздоровления детей, позже программу формирования психологической культуры семьи, алгоритм работы с детьми и родителями в адаптационный период. Все эти свои наработки она впоследствии применила в своем частном детском саду. Ей было 52 года, когда открылся ее садик. Можно сказать, что сад стал маминым пятым ребёнком. Это мамино детище мы все трепетно любили. И всячески старались маме помочь.
Папа выполнял функции генерального менеджера: решал хозяйственные и административные вопросы, общался с арендодателем, представителями власти. Бывший военный с большим опытом управленческой работы, с тремя высшими образованиями, в том числе экономическим, он прекрасно управляется с финансовыми вопросами и умеет вести переговоры. Кроме того у него колоссальный родительский опыт, он знает, что такое быть отцом четверых детей (учил управлять велосипедом, играть в футбол, помогал с математикой и много-много чего еще). К слову, он всегда находил общий язык и с дочерьми и с сыном.
За безопасность помещения отвечала семья средней дочери. Надя вместе мужем следили за тем, чтобы в центре всегда были исправны краны, водонагреватель, был вовремя и качественно сделан ремонт. Материалы поставлял сын, мой брат Миша, благо у него строительная фирма. Я и моя младшая сестра поддерживали сад информационно: я писала тексты, младшая сестра и мой старший сын учились вести соцсети, публиковали различные материалы. Даже наша бабушка Люся, мамина мама, пока была жива, помогала! Она отвечала за хозяйство. С любовью гладила каждое детское «полотенечко», каждую наволочку, простынь, пеленку. Переживала, чтобы каждый уголок на белье был проглажен, и малышу было комфортно отдыхать в кроватке. Вот так четыре поколения нашей семьи с трепетом и любовью развивали мамин центр «Малыш».