Нюрнбергский процесс
Шрифт:
А после Нюрнбергского процесса Джон Вудз приводил в действие смертные приговоры Токийского трибунала: 23 декабря 1948 года он повесил в тюрьме Сугамо семерых японских военных преступников.
Я думал, что палач — это свирепый, злой человек. А Вудз показался мне добряком. Здоровый такой, ручищи сильные, как у крестьянина. Говорил, что у него нервов нет, при его работе их нельзя иметь. Дома в Сан-Антонио привел в исполнение 347 смертных приговоров в отношении убийц и насильников. Джону Вудзу очень понравилась моя красная звездочка на пилотке. Я ему подарил ее на память. Вдруг смотрю: он снимает с руки свои швейцарские часы! Я обалдел, начал отказываться. Джон ни в какую: бери, а то обижусь. Они до сих пор хранятся у меня.
По указанию Союзнического контрольного совета четыре фотографии повешенных должны были быть сделаны для официальных отчетов, но никогда не публиковаться.
Потом тела мертвых положили в гробы, которые в дальнейшем были опечатаны.
В 4 часа утра 16 октября гробы погрузили в специально подготовленные грузовики и в сопровождении вооруженного конвоя тайно отправили в Мюнхен.
В 4 часа утра гробы погрузили в 2,5-тонные грузовики, ожидавшие в тюремном дворе, накрыли непромокаемым брезентом и повезли в сопровождении военного эскорта. Конвой прокатил по Нюрнбергу и, выехав из города, взял направление на юг. Репортеры было решили его преследовать, однако им посоветовали отказаться от этой идеи при помощи пулемета.
Автоколонна, отправившись в темноте раннего дождливого и туманного утра, была в пути несколько часов; сопровождающая охрана менялась четыре раза, но никто не спрашивал, что было в грузовиках. С рассветом они подъехали к Мюнхену и сразу направились на окраину города к крематорию, владельца которого предупредили о прибытии трупов «четырнадцати американских солдат». Трупов на самом деле было только одиннадцать, но так сказали затем, чтобы усыпить возможные подозрения персонала крематория.
Как видим, чтобы избежать попыток нацистов отбить тела главарей Третьего Рейха, были приняты специальные меры конспирации.
Крематорий окружили оцеплением. Была налажена радиосвязь на случай какой-нибудь тревоги. Всякому, кто заходил в крематорий, не разрешалось выйти обратно до конца дня.
Каждый гроб распечатывался в присутствии четырех офицеров: по одному от СССР, США, Великобритании и Франции. Убедившись, что тело не подменили по дороге, труп отправляли на кремацию.
Процедура продолжалась весь день. Когда она была окончена, к зданию подогнали автомобиль, в который загрузили пепел. Чуть позднее пепел высыпали с моста Мариенклаузен в реку Изар. Причем и это место тщательно скрывалось, дабы не дать единомышленникам казненных превратить его в «святилище».
Кремация продолжалась весь день. Когда и с этим делом покончили, к крематорию подъехал автомобиль, в него положили контейнер с пеплом, и он отправился куда-то в сельскую местность.
Кто-то потом утверждал, что пепел казненных был «высыпан на повороте какой-то сельской дороги в мутный поток дождевой воды, бежавшей по придорожной канаве», кто-то — что «самолеты развеяли прах в воздухе». Но, наверное, это и неважно. Суд народов состоялся. История главарей Третьего Рейха была окончена.
Наблюдая, с каким страхом слушали нацистские главари приговор трибунала, как трусили они, я невольно вспомнил о мужестве советских людей, патриотов других стран, встречавших смерть с гордо поднятой головой, с уверенностью в правоте дела, за которое они бесстрашно боролись. Об этом свидетельствуют бесчисленные документы и рассказы очевидцев, а также сохранившиеся надписи на стенах гитлеровских темниц. С такими надписями я имел возможность ознакомиться непосредственно после процесса в Нюрнберге в одном из помещений Панкраца (Прага), где нацистские садисты установили во время оккупации гильотину. Они клали очередную свою жертву лицом вверх (чтобы человек видел падающий нож) и обезглавили таким способом около 2 тысяч человек. Панкрац, Лидице, Орадур, Бабий Яр, Освенцим, Майданек… Главари «третьего рейха» повинны в гибели миллионов людей. Тени убитых взывали к справедливости. И она восторжествовала в Нюрнберге: правосудие свершилось.
Судьбы главных участников процесса
Американские юристы, участвовавшие в Нюрнбергском процессе, включая и прокурора Роберта Джексона, продолжили свои карьеры, зачастую мало затронутые их международным опытом.
Роберт Джексон после Нюрнберга был судьей Верховного суда США. Он умер от инфаркта миокарда 9 октября 1954 года в возрасте 62 лет.
Фрэнсис Биддл в 1964–1967 гг. был президентом Американского союза защиты гражданских свобод (American Civil Liberties Union) — неправительственной организации США, провозгласившей своей целью «защиту и охрану частных прав и свобод, гарантированных каждому человеку конституцией и законами Соединенных Штатов». Он умер 4 октября 1968 года.
Заместитель Биддла Джон Паркер после Нюрнберга работал в Комиссии по международному праву ООН. Он умер 17 марта 1958 года в Вашингтоне.
Британский судья Джеффри Лоуренс 13 января 1947 года был возведен в звание пэра как барон Оакси в графстве Уилтшир. В 1959 году он стал преемником своего старшего брата, Чарльза Тревора Лоуренса, 2-го барона Тревесина. Став 3-м бароном Тревесином, он по-прежнему был известен как лорд Оакси. Он умер 28 августа 1971 года.
Судьба второго британского судьи Уильяма Нормана Биркетта сложилась менее удачно. За работу в Нюрнберге он ничего не получил. Отсутствие вознаграждения ввергло его в депрессию, чтобы оправиться от которой ему потребовалось много месяцев. В конце концов его назначили тайным советником в списке почетных званий 1947 года, но он посчитал это плохой наградой за работу, которую он проделал на процессе. Пытаясь как-то успокоить его, лорд-канцлер 8 мая 1950 года предложил Биркетту звание пэра без зарплаты, но тот отказался, поскольку у него не было средств, чтобы выжить без оплачиваемой работы. Тогда ему предложили назначение в Апелляционный суд, и он немедленно подтвердил свое согласие. Он был приведен к присяге 2 октября и слушал свое первое дело уже на следующий день. Однако очень скоро он нашел работу в Апелляционном суде скучной, и его разочарование было тем больше, чем дольше он работал.
Уильям Норман Биркетт умер в Лондоне 10 февраля 1962 года.
Французский судья Анри Доннедьё де Вабр после Нюрнберга работал консультантом при составлении текста конвенции ООН «О предупреждении геноцида». В 1946–1947 гг. он преподавал в Институте криминологии. Он умер в Париже 14 февраля 1952 года. Кстати, его внук Рено Доннедьё де Вабр был министром культуры Франции в 2004–2007 гг.
Его заместитель Робер Фалько в ознаменование заслуг на Нюрнбергском процессе был избран почетным старшиной сообщества адвокатов. В 1947 году он был восстановлен в должности судьи Кассационного суда Франции. Его наградили Военным крестом и статусом командора Ордена Почетного легиона. Он умер в Париже в 1960 году.
Главный обвинитель от Франции Франсуа де Ментон после отъезда из Нюрнберга занялся политикой. Он стал одним из основателей Народно-республиканского движения. В 1946–1958 гг. он был депутатом Национального собрания Франции от департамента Савойя. В 1946 году несколько месяцев был министром национальной экономики в первом правительстве Жоржа Бидо. В 1952–1954 гг. занимал должность президента Парламентской ассамблеи Совета Европы (в то время — Консультативной ассамблеи). Затем политическая карьера Франсуа де Ментона была прервана из-за разногласий с Шарлем де Голлем, и в 1958 году он вернулся к работе в университете Нанси. А еще в течение 32 лет (с 1945 по 1977 г.) он был мэром города Ментон-Сен-Бернар и председателем ассоциации мэров. Он умер 2 июня 1982 года в возрасте 84 лет в Аннеси (Верхняя Савойя).