О чём мечтают драконы
Шрифт:
– А где Вира?
– Мне не понравилась эта девица: глаза бегают, руки дрожат, голос срывается на писк. Вира никогда мне не выкала, она знала, что я такая же, как она. Эту девицу я даже не помнила по совместным трапезам с прислугой.
– А Вира приболела, сегодня мне приказали поработать у вас, тисса.
Я поднялась с кровати и посмотрела на принесённый мною завтрак. Подозрения усилились: я терпеть не могла кашу из местной крупы - рапеи, она была похожа одновременно и на овсянку, и на перловку, только ярко - зелёного цвета. Мне её подать на завтрак не могли. А в чашке было питьё из молока неизвестного
– Почему тисса не ест?
– Сейчас, умоюсь, - а сама думаю, как спровадить эту девицу и кого- нибудь позвать, например, драконицу. Конечно, это не она попросила доставить мне завтрак, а вонючие блюда были выбраны для отвлечения внимания то чего-то другого, яда, например.
Я подошла к своей гардеробной и стала рассматривать вещи, якобы выбирая, что одеть.
– Вам помочь, тисса?
– Да, помоги. Видишь, в углу валяется какая-то тряпка? Не пойму, что это, рубашка или новое платье, - в угол мы с Вирой складывали испорченные вещи, которые она потом относила или в починку, или выкидывала. Девушка заглянула в открытую дверь.
– Во-о-он, в том углу!
– Гардеробной была целая комната, но без окна. Девушка сделала шаг внутрь, я толкнула её, резко щёлкнул замок: комната закрывалась только снаружи. Ещё я притащила кресло, тяжёлое и массивное, и подперла им дверь. Подёргала ручку двери - опять закрыто! "Услышат или нет?" - и начала барабанить и кричать:
- Эй, кто- нибудь! Позовите срочно госпожу Элей! Вы меня слышите? Мне плохо! Позовите госпожу Элей!
Через минут пять я села на пол, кричать тупо надоело, и стала ждать. Девушка в гардеробной сидела тихо. Вскоре я услышала топот ног в коридоре и крики:
– Открывайте быстрее, во имя Великого!
– Это ко мне спешила фрейлина.
– Девочка, что случилось, почему ты на полу?- За ней стоял знакомый лекарь.
– Со мной, слава Великому и Изначальному, всё в порядке, только немного перенервничала. Скажите, госпожа, можно ли определить яд или зелье в еде или питье прямо сейчас?
– Да, мы, драконы, очень хорошо определяем яды.
– Вот мой завтрак, а в гардеробной - девица, которая мне его принесла.
– Так ты не ешь кашу из рапеи, а там кто - Вира?
– Не ем, не Вира. Я не знаю, кто она, и что она здесь делает!
– Сейчас выясним.
Девушку увела стража, в каше и питье оказался яд непсии, ядовитой для людей и практически безвредной для драконов травки. Он действительно имеет резкий запах, но это - гарантированная смерть даже от нескольких капель! А драконы им лечат какую-то болезнь то ли кожи, то ли чешуи, подробно мне никто не объяснял. Не дожидаясь обычного часа примчался наследник и начал на всех орать: на стражу, что пропустила ко мне непонятно кого (ого! меня охраняют целых два человека!), на фрейлину, что плохо смотрит за своей подопечной, на Виру, что оставляет меня на долго одну (ещё не хватало, что бы Вира нам свечку держала!).
Я смотрела на это представление и мечтала о попкорне и пиве. Потом дракон развернулся ко мне, и полыхающая ярость в глазах сменилась... нежностью, но через мгновенье опять былао не лицо, а непроницаемая маска, через которую не пробивались и проблески чувств.
– Тисса Белка, я обещаю тебе, что виновные будут найдены и наказаны, - развернулся и ушёл.
Я понимала, что реальный убийца - не эта неизвестная девушка, я даже не успела спросить её имя, а кто-то более могущественный, при чём к поздней ночи выяснилось, что на неё было оказано воздействие: как минимум, драконье очарование и что-то ещё, и она не помнит лица, приказавшего отнести мне отравленный завтрак, не знает, мужчина это был, или женщина.
Наказание служанке было назначено на завтра.
Глава двадцать третья, казённая
я пЯ стояла в толпе девушек рядом с Вирой, в одном из небольших дворов замка, обнесённом высокими каменными стенами. Перед выходом госпожа Элей принесла мне белоснежный плащ, подбитый таким же белоснежным мехом неизвестного животного: на улице давно наступила зима. Только трое из доброй сотни девиц были в таких же плащах, остальные кутались кто во что: плащи, шали или, похожие на овечьи тулупы, одёжки. Все ждали наказания, которое должна была понести та девушка, пытавшаяся меня отравить. Вернее, я знала, кого и за что будут наказывать, а собравшийся народ только предполагал.
Стража вывела девушку, которая была простоволоса и в одной тонкой рубашке на голое тело, босая, она шла по снегу, низко опустив голову. Среди людей прокатилась волна узнавания. Шепотом девушки спрашивали друг у друга: за что?
На балконе, опоясывающем стену, появились хозяева - драконы. Первым вышел наследник со своей невестой, за ними шли три мужчины, среди которых я узнала управляющего, и две женщины, одной была госпожа Элейран.
Все застыли в ожидании. Тут над всеми разнёсся глубокий голос наследника:
– Я Арайтерн Облион Солнечный, стоящий перед ликом Великого и Изначального, обвиняю эту девицу в покушении на убийство моей эметы. Я в своём праве?
Люди на улице и драконы на балконе дружно выдохнули:
– Да-а-а-а...
Я почувствовала на себе множество взглядов и отступила из первых рядов вглубь, но послышавшиеся крики и вопли толпы заставили меня растолкать впередистоящих локтями и услышать от Виры, разговаривающей с какой-то девушкой:
– Волосы срезали, сейчас клеймо ставить будут.
– А потом?
– Поинтересовалась собеседница Виры.
– Сначала на забаву стражникам отдадут, а потом в весёлый дом.
– Что ты сказала? Повтори!
– Я была в ужасе.
– Успокойся, Белка. Ты чего? Зато жива останется!
Я во все глаза начала следить за происходящим: двое стражников держали девушку, стоящую на коленях, за плечи. Человек с закрытым шапкой с прорезями лицом, похожий на средневекового палача, поднёс накалённый металлический прут к её плечу. Девушка взвыла от боли и потеряла сознание. Один из стражников поднёс к её лицу какую-то тряпицу, и преступница очнулась. На этом её мучения не закончились. Все посмотрели вверх, на балкон. Наследник сделал знак рукой. Стражники сорвали с несчастной остатки одежды и повалили на землю, в снег. Её голубые глаза с расширенными от ужаса зрачками смотрели на толпу стоящих людей с надеждой.