О черни, Путевые заметки
Шрифт:
Итак, пособия по садоводству утверждают,видимо, для утешения, - что "даже в январе садоводу нельзя сидеть сложа руки". Прежде всего будто бы можно обрабатывать почву, которая будто бы крошится от мороза. И вот уже на Новый год садовод кидается в сад - обрабатывать почву. Он набрасывается на нее с заступом; после напряженных усилий ему удается сломать заступ, потому что земля тверда, как корунд. Он продолжает свои попытки, вооружившись мотыгой; в результате его упорства у мотыги переламывается рукоять. Он. хватает кирку и при помощи ее повреждает луковицы тюльпанов, которые сам посадил осенью. Остается только одно средство: пустить в ход молоток и долото; но этот способ обработки почвы - очень медленный и скоро надоедает.
Неплохо
Да вот и она. И садовод спешит в сад, чтобы завершить обработку почвы. Через некоторое время он тащит ее к себе в дом, налипшую на сапоги, так как сверху она оттаяла.
Тем не менее он делает радостное лицо и твердит, что земля уже раскрывается. Нужно только "произвести кое-какие подготовительные работы к наступающему сезону".
"Если у тебя в подвале сухо, приготовь цветочной земли, хорошенько смешай ее с прелыми листьями, компостом, перегнившим коровьим навозом, и добавь немного песку". Превосходно! Только вот беда: в подвале -кокс и уголь; всюду эти женщины насуют своей домашней дребедени!.. Разве что в спальне чернозему навалить...
"Используй зимнее время для ремонта бельведерчика, павильончика, беседки". Правильно; только нет у меня ни бельведерчика, ни павильончика, ни беседки. "И в январе можно класть дерн..." Было бы куда; может, в прихожей или на чердаке? "Главное, следи за температурой в оранжерее". И рад бы следить, да оранжереи нету... От всех этих пособий по садоводству мало толку.
Так что выходит: ждать и ждать. Господи, какой январь длинный! Поскорей бы февраль...
– Думаешь, в феврале уже можно что-нибудь делать в саду?
– Ну, не в феврале, так хоть в марте.
И вдруг, совершенно неожиданно для садовода, без того чтобы он пальцем пошевелил, у него в саду распускаются крокусы и подснежники.
СЕМЕНА
По мнению одних, в землю надо вносить древесный уголь, тогда как другие это оспаривают; некоторые рекомендуют немного желтого песку - на том основании, будто бы в нем содержится железо; но другие от этого предостерегают-и как раз из тех соображений, что в нем содержится железо. Одни считают необходимым чистый речной песок, другие - обыкновенный торф, третьи - древесные опилки. Короче говоря, подготовка почвы к посеву представляет собой великую тайну и колдовской обряд. К почве надо подбавлять мраморной пыли (но где ее взять?), трехлетнего коровьего навоза (причем неясно, идет ли речь о навозе коров-трехлеток или о навозе, пролежавшем три года), щепотку свежей кротовины, толченной в порошок, необожженного кирпича, лабского (ни в коем случае не влтавского) песка, трехлетней парниковой земли, да еще, пожалуй, перегноя золотого папоротника и горсть земли с могилы повешенной девушки. Все это надо хорошенько смешать (з новолуние, полнолуние или в ночь под Филиппа и Иакова, на это в садоводческой литературе нет указаний), и когда вы насыпете этой чудодейственной земли в цветочные горшки (вымоченные в воде, простоявшей три лета на солнце, причем на дно каждого надо положить вываренный черепок и кусок древесного угля, против чего, впрочем, некоторые авторитеты возражают), когда вы все это проделаете, соблюдая при этом сотню предписаний, в корне друг другу противоречащих, чем весь этот обряд до крайности осложняется, можете приступить к делу, то есть к посеву.
Что касается семян, то некоторые из них похожи на нюхательный табак, другие на светленькие, бледные гниды, третьи на блестящих темно-коричневых блох без ножек. Есть среди них плоские, как монетки, круглые, будто налитые, тонкие, как иголки; есть крылатые, колючие, пушистые, голые и волосатые; крупные, как прусаки, и мелкие, как пылинки в солнечном луче. Могу засвидетельствовать, что каждый вид отличается от другого, и все вызывают удивление: жизнь сложна. Из того вон большого хохлатого страшилища должна появиться низенькая, сухая колючка,
Ладно, вы посеяли. Поставили горшки в тепловатую воду и накрыли их стеклом. Занавесили окна, чтобы не било солнце, и закрыли их, чтобы в комнате установилась парниковая сорокаградусная температура. Все в порядке. Теперь для каждого посеявшего наступает пора энергичной, напряженной деятельности, то есть ожидания. Обливаясь потом, без пиджака и жилетки, затаив дыхание, склоняется ожидающий над своими цветочными горшками, словно вытягивая взглядом ростки, которые вот-вот должны пробиться.
Первый день нет ни малейших признаков всходов; и ожидающий всю ночь ворочается с боку на бок на постели, томясь в ожидании утра.
На другой день таинственная почва порождает пятнышко плесени. И ожидающий уже радуется, видя в этом пятнышке первый след жизни.
На третий день вылезает что-то на длинной белой ножке и начинает расти как сумасшедшее. Ожидающий начинает чуть не громко ликовать - дескать, вот оно!
– и беречь этот первый маленький побег, как зеницу ока.
На четвертый день, когда росточек невероятно вытянулся вверх, в душу ожидающего закрадывается тревога: уж не сорняк ли какой? Вскоре обнаруживается, что опасение не лишено оснований. Это первое, появившееся в горшке, длинное, тонкое растение неизменно оказывается сорняком. Тут, видимо, какой-то закон-природы.
Но вот примерно на восьмой день, а то и позже, вдруг ни с того ни с сего, в какой-то не поддающийся учету, таинственный момент (так как никто никогда этого не видел и не наблюдал) тихонько раздвигается земля и появляется на свет первый росток. Я всегда думал, что былинки прорастают из семени либо вниз корешком, либо вверх, как картофельная ботва. Оказывается, ничего подобного. Почти каждая былинка растет кверху под своим семенем, приподнимая его своей верхушкой, как шапочку на голове. Представьте себе, если бы ребенок рос, держа на голове родную мать. Это просто чудо природы; и такой атлетический трюк производит почти каждый росток: подымает семя вверх все смелее и смелее, до тех пор пока в один прекрасный день не уронит или не отбросит его и не станет после этого голый и хрупкий, коренастый или тщедушный, и на макушке у него два эдаких смешных листочка; а между двух этих листочков показывается потом...
Что? Этого я вам сейчас не скажу. Рано. Пока-только два листочка на бледном стебельке, но этo так удивительно, и столько в этом разнообразия: у каждого растеньица по-своему... Так что я хотел сказать? Ах да, ничего особенного: только то, что жизнь гораздо сложней, чем это можно себе представить.
ФЕВРАЛЬ САДОВОДА
В феврале садовод продолжает работы, начатые в январе - а именно, главным образом ухаживает за погодой. Дело в том, что февраль - время опасное, угрожающее садоводу бесснежными морозами, солнцем, сыростью, сушью и ветрами. Этот самый короткий месяц в году - какой-то замо- - рыш среди других месяцев, недоношенный, високосный, вообще несолидный, - выделяется среди них своими коварными проделками.
С ним - держи ухо востро! Днем выманит на свет божий почки на кустах, а ночью сожжет их морозом; одной рукой гладит нас, а другой - щелкает по носу. Черт его знает, почему в високосные года именно этому вертлявому, катаральному, лукавому месяцу-коротышке прибавляют один день; уж лучше прибавлять день чудному месяцу маю: пускай будет тридцать два. Вот это дело! С какой стати нам, садоводам, страдать?
Следующей сезонной работой в феврале является подстерегание первых, признаков весны. Садовод ни во что не ставит ни первых майских жуков, ни первых бабочек, которые обычно возвещают весну на страницах газет: во-первых, майские жуки ему вообще ни к чему, а во-вторых, первой бабочкой обычно является последняя, прошлогодняя, забывшая умереть. Первые признаки весны, взыскуемые садоводом, более надежны. Они - следующие: