О дохлой кошке и живых котятах
Шрифт:
– Ну, какие там врачи! – улыбнулась Михи. – Там знахари. Знахарю туда можно, в виде исключения, если женщина серьезно больна и нужна его помощь.
– А во время родов?
– Обычно наши женщины рожают сами, а их матери и сестры помогают. Прошлым летом, когда мы были в Новой Гвинее, рожала моя двоюродная сестра, и никакого знахаря не понадобилось.
Аля сбавила шаг и внимательно посмотрела Михи в глаза.
– Ты хочешь сказать, что ты была при родах?
– Конечно. Я даже помогала, – с гордостью ответила Михи.
Родинный обряд
В те времена, когда не было больниц и родильных домов, у каждого народа существовали правила, которым следовали женщины при родах. Так, в старину на Руси существовал «родинный обряд». В русской деревне роженице, как правило, помогали повивальная бабка, мать или свекровь. Роды были таинством, поэтому было принято скрывать их наступление от посторонних, особенно от молодых девушек. Если те ненароком узнавали об этом событии, они должны были немедленно расплести косы – считалось,
Рожали русские крестьянки преимущественно в бане, хлеву, чулане – словом, вне самого дома. Роды представлялись своеобразным путешествием женщины за ребеночком. Возможно, по этой самой причине, в помещении, где проходили роды, разбрасывали предметы утвари, а роженица должна была все время перемещаться с места на место, через них переступая.
В некоторых местах – например, в Пензенской губернии – ребенка сразу прикладывали к груди. В других областях считали, что первой едой новорожденного должен быть хлеб – его разжевывали и засовывали ребенку в рот. Считалось, что если сразу начать ребенка кормить молоком, у него будут плохие зубы.
В колыбель ребенок также попадал не сразу, а лишь в день крещения – иногда это происходило на сороковой день. А до этого ребенка укладывали в обычное корыто, где стирали белье.
Делали это, чтобы обмануть злые силы, которые могут подменить ребенка в колыбели, подсунув вместо человеческого младенца своего. Чтобы женщина успешно справилась с нападением нечистой силы, у печи ставили ухват для обороны.
У русских, как и у многих других народов, отношение к родам и роженице было двойственным: с одной стороны, роженица несла на себе печать святости, с другой – считалась «нечистой» и опасной для окружающих.
У большинства народов принято обмывать новорожденного ребенка водой. Но не у всех. У готтентотов, коренных обитателей Южной Африки новорожденного ребенка немедленно обмазывают свежим коровьим навозом и натирают жиром. Свежий навоз используется как средство дезинфекции у многих народов – особенно у кочевых скотоводческих племен.
У монголов ребенка тоже обмазывали навозом, а роженицу и малыша укладывали на подстилку из мелкотолченого навоза – на ней было и сухо и тепло.
– Дело было так, – продолжала Михи. – Когда моя сестра почувствовала первые схватки, она быстро собралась и отправилась в женский дом. Моя бабушка тоже туда побежала и взяла меня с собой. Женская хижина небольшая, там набилось довольно много женщин, и все было приготовлено: в углу лежала куча хвороста, и тетушка разводила огонь. Сестра моя то садилась на корточки, то ходила по хижине. Мать и бабушка ее все время поглаживали, подбадривали, старались развлечь разговорами. Мне тоже разрешили ей помочь – я вытирала у нее со лба пот, там для этого специально листья приготовили. Я и представить себе не могла, что рожать так трудно. Это самая настоящая работа! Потом схватки стали чаще, и тетя распорядилась, чтобы я обмахивала роженицу большим пальмовым листом. Сестра моя то опускалась на четвереньки, то вновь приседала на корточках – то скрючивалась, то выпрямлялась, и тогда тетя поддерживала ее сзади и давала советы, как лучше дышать и двигаться. Иногда сестра вставала, немного ходила по хижине или стояла, повиснув руками на палке – там специальная палка подвешена к потолку на двух веревках. Тетя и бабушка массировали сестре живот, бока и поясницу.
Все это продолжалось очень долго, но я не уходила, потому что было страшно интересно. Новорожденный появился на свет ближе к утру. Сестра моя в этот момент сидела, расставив ноги, и головка ребенка мягко скользнула на листья, устилавшие пол хижины. Сестра слегка придерживала тельце. Через минуту он уже появился целиком.
Роды – трудная работа
В большинстве традиционных культур женщины рожают в вертикальном положении. Они сидят на корточках, стоят на коленях либо на полусогнутых ногах, держась за натянутую веревку, цепь от очага или перекладину. Такое положение тела оправдано с точки зрения законов физики: тело младенца выталкивается из материнского лона не только благодаря работе мускулатуры, но и под действием силы тяготения.
У других народов женщины рожали сидя – для этого изобрели специальные стулья или кресла. У египтян рожениц усаживали на два особых кирпича, украшенных изображениями головы богини Мешенит, покровительницы новорожденных, и знаками, приносящими счастье. Такие кирпичи называли «родильными». Их можно увидеть в музее. Несколько позднее в том же Египте появился родильный стул, напоминавший по форме гончарный круг. Стул стоял на четырех ножках: считалось, что роженицу охраняют целых четыре богини Мешенит – по одной на каждую ножку. Традиция класть роженицу горизонтально в момент родовых схваток возникла сравнительно недавно, примерно лет 200–250 тому назад в Европе, и, повидимому, объясняется соображениями удобства для врача-гинеколога, принимающего роды. В это время вместо женщин-повитух, тысячи лет принимавших роды, появились врачи-мужчины. Разумеется, врача вызывали только в богатые семьи, а простой народ до недавнего времени пользовался услугами повитух и знахарок. В далеком прошлом главной обязанностью повитух было перерезать пуповину, соединяющую мать и ребенка. По-гречески слово «повитуха», в сущности, и означало «перерезающая пуповину». У древних греков, если рождался мальчик, В качестве награды за труд повитуха получала пуповину. Пуповину мальчика повитуха могла продать в качестве амулета беременным женщинам, ибо все они страстно желали родить сына.
– Пуповину не перерезали, пока из тела роженицы не вышла плацента, – продолжала свой рассказ Михи.
– Что такое плацента? – спросила Аля, которую настолько ошеломил рассказ, что она даже забывала задавать вопросы.
– Это такое место внутри матки, вроде нароста, к которому прикреплен ребенок во время беременности. Ты что, не проходила еще биологию? – удивилась Михи. Ей и в голову не приходило, что Але, хоть ростом она и выше, только десять лет, и анатомию человека она еще не проходила. – Ну вот, пока выходила плацента, ребеночек лежал на полу. Плацента была связана с ребеночком пуповиной. Ее надо было перерезать. Небольшим бамбуковым ножом она сама перерезала пуповину. А меня попросили передать роженице кусочки тлеющих углей из костра. Сестра осторожно взяла угольки и прижгла ими ранку.
Пуповина – священный предмет
У русских, как и у многих других народов, пуповина рассматривалась как священный предмет. Как только младенец появлялся на свет, пуповину перерезали в нескольких сантиметрах от живота. Если рождалась девочка, под пуповину подкладывали какие-нибудь предметы женского обихода – например, прялку или веретено. Пуповину мальчика перерезали на топоре. Затем повивальная бабка обмывала младенца и посыпала его солью крест-накрест – от сглаза. Обмывали младенца не только ради гигиены: в древности считали, что до рождения ребенок пребывал в каком-то ином мире, и надо было смыть следы его пребывания там.
Отрезанную пуповину завязывали узелком, тщательно высушивали и прятали в надежное место. Там она хранилась многие годы и выполняла роль амулета. Иногда ею натирали лицо ребенку, чтобы был красивым. А лет в семь ребенка подвергали небольшому испытанию: предлагали ему развязать на пуповине узел. Если ребенок легко справлялся с заданием, считалось, что он будет умным и удачливым.
– Ой! – воскликнула Аля. – Совсем забыла о котятах! Они, наверное, с голоду умирают! Побежали!
Аля схватила Михи за руку, и они помчались в пансионат к голодным котятам. Михи с большим сочувствием отнеслась к их судьбе, и девочки вместе их покормили.
Сами они, как выяснилось, опоздали на обед, но ругать их было некому, поскольку все взрослые уже сидели в конференц-зале. Впрочем, повариха тетя Маша, которая сочувствовала и котятам, и Але, предложила полную тарелку пирожков с вареньем, что, как известно, прекрасно заменяет любой обед. Заметив Михи, которая скромно стояла неподалеку, тетя Маша ахнула:
– О господи! Это ж надо, какая черная! А что, пироги-то мои она станет есть?
– Станет, станет, – успокоила ее Аля. – Пироги с вареньем все народы едят!
Девочки забрались в беседку, и Михи продолжила рассказ о рождении племянника:
– Когда ребеночек родился, сестра встала и обтерла его листьями. Потом приложила к груди, и тот мгновенно зачмокал. Сестра сказала, что ей уже не больно. Она ходила по хижине, и никто не удивлялся, что она так быстро после родов пришла в себя. Мальчик родился прелесть какой – крупный, здоровый, и всем жен-щинам понравился. У нас, у папуасов, женщины сильные и выносливые. Не то что европейские женщины.
Аля молчала. Ей никогда в голову не приходило, что роды у женщин такой тяжелый и сложный процесс.
– Неужели и мы будем так мучиться? – тихо спросила она. – Мою маму, когда пришло время родить моего младшего братика, забрали на «скорой помощи» в родильный дом, и через неделю она вернулась уже с малышом. Но она сказала мне, что ей, когда она рожала, сделали обезболивающий укол и было совсем не больно.
– Да, в Европе и в Америке женщинам часто делают обезболивание, а папуасские женщины могут рожать сами, – сказала Михи, и Аля вдруг усомнилась: а не придумала ли Михи всю эту историю про роды в женской хижине.
– Знаешь, – вспомнила Аля, – я один раз видела по телевизору, как врачи принимали роды у женщины, а рядом был ее муж. Он здорово переживал, держал жену за руку и донимал акушерку – каждые две секунды спрашивал, скоро ли появится ребенок. А когда ребенок появился, муж чуть в обморок не упал от страха. И пока врачи приводили его в чувство, пуповину перерезала акушерка.
Михи только фыркнула.
Кувалда – «мужские роды»
Хотя роды в древних культурах считаются делом священным и роженица всегда бывает скрыта от глаз посторонних, а особенно от мужа, муж все-таки принимает особое участие в этом событии. Ему предписывается особое поведение, которое называют «кувада», или «мужские роды». Этот обычай распространен у разных народов мира, в том числе описан и в дореволюционной России. В народных представлениях, между мужчиной и его женою существует невидимая связь, поэтому с самого зачатия не только беременная женщина, но и ее муж должны были соблюдать ряд запретов. Считалось, что если нарушить эти запреты, ребенок может родиться больным или уродливым.
Полагали, что связь мужа с роженицей особенно сильна во время родов. По народным поверьям, муж может облегчить страдания жены, если согласится принять их на себя. Тогда во время родов, когда жена терпит родовые боли, муж стонет и кряхтит – делает вид, что страдает сам.
На севере России, в Архангельской губернии верили, что родовую болезнь насылает на мужа при помощи колдовства повивальная бабка. В Сибири было такое поверье, что родовые боли на мужа может наслать жена: когда ей приходило время родить, у мужа начинали болеть спина и живот, а у самой роженицы ничего не болело. Хотите верьте, хотите нет.
Древний обычай кувады в современном обществе несколько видоизменился – теперь все чаще молодые мужья присутствуют при родах, наблюдают весь процесс от начала до конца, поддерживают жену вниманием и сочувствием. Современные психологи считают, что помощь мужчины при родах ребенка положительно влияет на будущие отношения в семье. Но пока что далеко не все женщины приглашают мужей присутствовать при родах, и далеко не все мужчины способны хладнокровно смотреть на это тяжелое и кровавое зрелище.