О, это сладкая, сладкая месть
Шрифт:
– Больше не играй в эти игры. Что ты вообще думала, дура? Решила продать девственность взрослому дяде? – злым шепотом возмутилась я. Схватила ее за руку и больно сжала. – Никакие деньги не стоят унижений. Сколько он заплатил?
Запинаясь на каждом слоге, девушка ответила:
– Три тысячи долларов. Отдал сегодня, - и она прижала сумку к груди.
– Ступай, - подтолкнула ее я. – И если хочешь жить, не озираясь по сторонам, и не мучиться кошмарами – перестань играть. Повзрослеть всегда успеешь.
Полина кивнула, я увидела в ее глазах облегчение. Она была рада,
И вовремя. Шум воды из ванной смолк. Дверь открылась, и появился Андрей. Полотенце на бедрах, сам насвистывал мудреный мотивчик. Волосы мокрые, зачесаны назад. На лице предвкушение.
– Пришла? Познакомилась с девочкой? – Андрей поцеловал меня в висок и оглянулся. – А где малявка?
– Отправила ее за сигаретами, - глядя ему в глаза, ответила я. – Волнуюсь.
Андрей скептически хмыкнул и сказал:
– Расслабься. Говорю, тебе понравится. Девочка что надо.
– Ты даже не спросил – хочу ли я участвовать?! – яростно жестикулируя, воскликнула я.
– Это и так понятно. Солнышко, ты же знаешь, как я люблю тебя. И знаю, что ты так же любишь меня. Неужто откажешь мне в удовольствии? – Схватив меня за руки, зло ответил Андрей.
Мы молча смотрели друг на друга. Он изучал меня как букашку под микроскопом. Я же смотрела на него по-новому. Как со стороны - бесстрастно. Где-то в глубине мелькнула мысль: «И это твой любимый? Тот, за которым была готова на край света? Посмотри на него внимательно». И я посмотрела.
Высокий, сильный. Я едва доставала ему до плеча, хотя была отнюдь не мелкой.
Красивое лицо. Выразительные глаза, в которых сейчас застыл лед. Он смотрел на меня холодно, губы кривила насмешка. Я поняла, что он раздражен – на скулах играли желваки.
Он не просто меня не любил. Он меня презирал. За слабость. За трусость. За то, что не дала ему достойного отпора. И эта мысль вдруг меня успокоила.
Когда он повернулся и направился в спальню, я, все так же отстраненно наблюдая за собой со стороны, сняла с полки тяжелую хрустальную вазу. Покрутила ее в руках, выгребла из нее мелочевку – старую монетку, кусок ваты и пожелтевшую детскую соску. Взвесила ее в руке, перехватила поудобнее, и, догнав в два шага Андрея, что есть силы ударила по голове.
Он замер на секунду, потом повернулся ко мне, в глазах застыло удивление и почему-то восхищение. Хотя, может мне тогда только показалось. Он даже успел шагнуть ко мне, но я, быстрым движением снова ударила. Он моргнул и упал. Полотенце некрасиво соскользнуло к ногам, а я отвернулась. Аккуратно пристроила невредимую вазу на прикроватный столик. Сходила за сумкой, достала шприц и вернулась к Андрею. Он лежал неподвижно. Я подняла полотенце, прикрыла ему бедра. И присела рядом. Опустила руки на шею – пульс был ровным, прощупывался хорошо. Я хмыкнула – а что такому детине сделается? Ну, помучается мигренью, подумаешь? Взяла Андрея за руку и ввела снотворное. Доза была большой, но для любимого ничего не жалко. Выждала еще полчаса и ввела атропин. Подняла Андрею веко – зрачок был расширен, это означало, что препарат начал действовать.
В сочетании со снотворным, алкалоид дает воистину крепкий сон.
И как бонус – реалистичные зрительные галлюцинации, а также потерю памяти.
Снова прощупала пульс. Он значительно поднялся. Я кивнула, поднялась, убрала за собой, зачем-то вымыла вазу, протерла дверные ручки и вышла из квартиры, захлопнув дверь.
Домой добралась быстро, собрала вещи, заскочила к соседке – отдала Мику, и поехала на автовокзал. Взяла билет до ближайшего побережья и через пару часов уже глазела в окно. Всматривалась в темноту и старалась унять дрожь в руках. Было страшно. Что если я его не просто отключила, а убила? Что если он проснется и все вспомнит? Что будет ждать меня дома, когда я вернусь?
Не верилось, что я на самом деле все это провернула. Оглядывалась назад и в ужасе замирала. А если бы Полина отказалась уйти? Если бы дверь открыл Андрей? Чем бы все закончилось тогда? По сути – половина дела была импровизацией. Наверняка я наследила как слон – меня видели соседи или вездесущие бабушки, что сидят у окон до темноты.
Аптекарь, что продавала мне препараты – все странно косилась. Я оставила след в интернете, прочесывая медицинские сайты…
Когда я уже смирилась со всеми последствиями, шевельнулась совесть. Кольнула в самое сердце. Что такого он тебе сделал? Ну, разнообразила бы свой интимный опыт. И что?
Но я зло скрипнула зубами на эти мысли. Нет. Он получил по заслугам. Он открыл ящик Пандоры, который я так бережно хранила закрытым. Он делал мне больно. Намеренно. Заставил подчиняться, топтал мою гордость. Он убил во мне доброту. Воистину нет страшнее врага, чем обиженная женщина. Пусть пожинает плоды.
Поездка на юг не принесла мне удовлетворения. Ежесекундно я думала об Андрее. Думала о своем поступке. То винила себя, то оправдывала. Когда настало время, и я вернулась – вздохнула с облегчением.
Наконец-то узнаю, во что вылился мой поступок.
Я забрала свою собаку. Мика радостно облизала мне лицо, а хвостом махала так, что я думала - оторвется. Дома меня ждал толстый слой пыли и размороженный холодильник. Кое-как управившись с делами и выгуляв Мику, устроилась за компьютером. Включила телефон. Было много пропущенных звонков, но, ни одного от Андрея. На следующий день вышла на работу. Коллеги хвалили загар, а я весь день была как на иголках, совершенно не понимая, чего жду.
Возле подъезда увидела машину Андрея, и сердце пропустило удар, а потом понеслось как бешенное. На ватных ногах поднялась к себе на этаж и увидела возлюбленного возле своей двери. Он курил и о чем-то думал, хмурясь. Обернулся ко мне и еще плотнее сдвинул брови к переносице. Я замерла и, не дыша, посмотрела ему в глаза.
В них не было гнева. Не было бешенства. Они были пустыми.
– Ваша квартира? – думая о чем-то своем, спросил он, а я кивнула.
– Странно, - протянул он и шагнул ко мне. – Мы знакомы? – спросил с надеждой и даже поднял руку, чтобы прикоснуться к лицу.