О любви не говори
Шрифт:
– Мама, давай не будем ворошить историю вашего с папой разрыва! – перебил ее Алекс.
– Тогда позволь вернуть тебе совет! Давай не будем ворошить прошлое, сынок! Твой отец вообще был опутан тайнами со всех сторон. В последний год своей жизни он очень переменился! Стал совершенно другим человеком. Понятия не имею, почему так случилось. То ли это из-за работы, то ли я виновата. А может, и другая женщина! – в голосе матери прозвучала нескрываемая горечь.
– Ну, прямых доказательств того, что в жизни отца была другая женщина, у тебя нет! – бросился Алекс на защиту отца. Мать уже не раз заводила с ним разговоры о том, что у отца якобы была любовница, и всякий раз он ужасно злился, слушая ее домыслы.
– Да, прямых доказательств нет, но я знаю, что права! Ночами отцу часто названивала какая-то женщина. Всякий раз Чарльз говорил мне, что это по работе. Но, во-первых, он был фрилансером, а во-вторых, на тот момент ни в одном журнале не работали редакторами женщины.
– Откуда ты знаешь?
– Оттуда, что я все проверила! – Мать замолчала, скорбно поджав губы. – Не помню, рассказывала ли я тебе когда-нибудь о том, что все мое раннее детство прошло под знаком отцовских измен. Мой отец изменял матери напропалую, а она ему слепо верила. И тогда я поклялась себе, что, когда вырасту, не буду такой же дурочкой. Я бы не позволила Чарльзу превратить меня в беспомощное и жалкое создание, каким была моя мать. Помню, какой шок ей пришлось пережить, когда наконец до нее дошло, что весь город знает о похождениях ее мужа.
Алексу давно было известно, что особой близости с родителями у матери никогда не было, но он объяснял это обстоятельство тем, что она попросту стесняется их рабочего происхождения. Ее отец был простым водопроводчиком, мать работала официанткой. Оказывается, у этой истории имеется и второе дно.
Кейт сделала глубокий вдох и недовольно поморщилась. Судя по всему, она корила себя за то, что наболтала лишнего.
– А потому говорю тебе еще раз: оставь прошлое в покое, Алекс!
– Забавно это слышать из твоих уст! Особенно сейчас, когда ты прикладываешь максимум усилий, чтобы пробудить интерес публики к творческому наследию отца. В свое время ты терпеть не могла его профессию, вполне возможно, и его самого ты не любила. Зато сегодня можешь получить «Оскар» за исполнение роли безутешной вдовы. Хотя с тех пор минуло уже четверть века, а у тебя за спиной еще два брака.
– А мне и не надо ничего изображать. Я на самом деле вдова Чарльза! Тебе никогда не понять, какие чувства связывали меня с твоим отцом. Откуда тебе знать, как я отношусь к его работам? – воскликнула она с горячностью. – Профессия профессией, но я всегда знала цену тому, что он делал. И сейчас сделаю все от меня зависящее, чтобы его имя не было забыто! Вот, даже веду переговоры об издании альбома с его фотографиями.
– В самом деле? – Алекс бросил на мать заинтригованный взгляд, но она тут же отвела глаза в сторону, что ему не очень понравилось. – Зачем? У тебя возникли финансовые проблемы?
У матери прекрасный, шикарно обставленный дом, она всегда модно и дорого одета. Нет, его мать никак не производит впечатления человека, нуждающегося в средствах. Впрочем, Алекс имел смутное представление о финансовых делах матери. Оба ее последних мужа не были богачами. Просто хорошо обеспеченные люди. Но, зная ее хватку, Алекс не сомневался, что ей удалось урвать львиную долю у каждого из них в ходе бракоразводных процессов.
– Странный вопрос, Алекс! До сих пор ты никогда не интересовался тем, на что я живу!
– Мама, это не ответ! Но не хочешь – не отвечай! Это твое дело! – Алекс поднялся с кресла. – Где ты хранишь негативы?
– В коробке. Она стоит в чулане. Но ты их должен обязательно вернуть мне. Негативы могут понадобиться для издания альбома.
– Хорошо!
– Подожди минутку! – Кейт сделала умоляющий жест. – Не хочу, чтобы ты уходил от меня в таком настроении. Давай больше не будем ссориться.
– По-моему, мы с тобой всю жизнь только этим и занимаемся! – равнодушно пожал плечами Алекс.
– Да! Потому что для тебя отец – герой, а я – преступница! Но это не так, сынок!
– Мама! Все уже в прошлом! Быльем поросло! Проехали и забыли!
– Говоришь, проехали? Тогда зачем тебе понадобились негативы?
– Надо!
Кейт внимательно вгляделась в лицо сына.
– Почему тебя вдруг заинтересовала фотография сиротки?
Алексу не хотелось делиться с матерью своими соображениями, но что-то же сказать было нужно, и после минутного раздумья он признался:
– Мне хочется больше узнать о самой девочке.
– После стольких лет? А что случилось?
– Ничего не случилось! – Тему, связанную с Джулией, Алекс благоразумно вынес за рамки дискуссии. – Мне всегда было любопытно разобраться в том, намного ли отличается фотография от негатива. Вдруг снимок обрезали, когда готовили его к публикации в журнале, и какие-то детали остались неизвестными.
– А зачем тебе нужны эти детали? – недобро прищурилась Кейт.
– Просто любопытно, и все! А тут как раз выдалась пара свободных деньков перед очередной командировкой.
– Не верю я тебе, Алекс! Ни единому твоему слову! – Мать задумчиво устремила глаза вдаль. – Ты что-то знаешь, но не хочешь мне говорить. Твой отец тоже что-то знал об этой фотографии. Он очень расстроился, когда ее опубликовали. Помню, в тот вечер накануне аварии он заехал ко мне, привез чек, и вид у него был очень напуганный. – Мать замолчала, а потом вдруг добавила: – Знаешь, я никогда не говорила тебе об этом, но у меня такое чувство, что авария, произошедшая с ним, не была случайной.
– Что?! – у Алекса даже рот приоткрылся от удивления. – Что ты сказала?
Мать посмотрела прямо ему в глаза и повторила:
– То и сказала! Кто-то намеренно столкнул машину отца в пропасть.
Слова матери все еще звучали в ушах Алекса, когда часом позже он переступил порог своей квартиры. Полиция квалифицировала происшествие как стандартную дорожную аварию. Шел дождь, дорога была скользкой. Встречная машина выскочила из темноты на большой скорости, и отец не успел сманеврировать. Машину занесло в сторону, и она свалилась с крутого берега прямо в Тихий океан. Так все говорили, и мать не раз озвучивала именно эту версию гибели отца. Он поставил коробку с негативами на журнальный столик и тупо уставился на нее. Да, так говорили все! Но он-то сам хорошо помнит лицо отца во время их последнего разговора. Безумный страх в его глазах, и эта его странная просьба, почти мольба, чтобы сын никогда и никому ничего не рассказывал ни о самой фотографии, ни о девочке. Неужели все это как-то связано между собой?