О людях и о детях (Записки педофоба)
Шрифт:
– Представляешь!
– изумлялся Антон.
– Эти мои пионеры собираются исполнять на концерте какую-то идиотическую песню про маленького дельфинёнка, попавшего под рыбацкий челн! Его там винтом разрубило, а мать дельфинёнка накинулась на этот челн, хотела отомстить за сына и сама попала под винт! Вот ведь бред какой! Блин, я как услышал, всё, говорю, идите на фиг! Я умываю руки!
Тут я заметил, что из краузовского корпуса выходит Андрей.
– Глянь, - показываю Антону, - там наш мудрук от твоего отряда возвращается. И баян при нём. Спроси, может он уже отрепетировал!
Мы поманили Андрея к себе. Смущённо улыбаясь и краснея,
– Скажи, пожалуйста, Андрей, - вежливо обратился к нему Антон.
– Ты случайно, ещё не отрепетировал с моими детьми их песню, про то, как маленький дельфинёнок попал под рыбацкий ЧЛЕH ?
Лицо Андрея приобрело цвет переспелой вишни и он начал медленно заваливаться на спину.
– Э-эй! Прости, пожалуйста!
– забормотал Антон.
– Я оговорился! Я хотел сказать "челн"!
Баянист взял себя в руки и падать в обморок передумал. Он что-то пролепетал насчёт того, что "да, вот... всё в порядке" и, пошатываясь ушёл. Мы же с Антоном повеселились от души.
Первое место, как и на всех последующих конкурсах, традиционно занял первый отряд.
О ЛЮДЯХ И ДЕТЯХ
Записки педофоба
часть вторая
Через некоторое время администрация лагеря решила провести нечто вроде КВHа на тему "Инопланетяне". В тот вечер у меня самого был выходной, но со слов очевидцев, смотреть там было нечего. Запомнилось лишь выступление четвёртого отряда, в котором вожатствовал наш однокурсник Аркадий.
Он сам вышел на сцену и, встав с краю, произнёс:
– Вчера ночью в районе пионерского лагеря "Имени 50-летия Октября" с секретной миссией совершил посадку инопланетный космический корабль.
При этих словах из-за кулис появился парень. Он медленно шёл, прячась за вырезанным из ватмана силуэтом летающей тарелки. Лицо его было разрисовано зелёнкой, а на голову надета бирюзовая резиновая шапочка для купания.
Сохраняя серьёзное выражение на своей физиономии, парень медленно высунулся над краем ватмана. В зале рассмеялись. Парень также медленно повернул голову налево, потом направо и затем быстро замотал ею, издавая губами звук, подобный которому получается, если что-нибудь произносить, теребя губы пальцем. После чего снова скрылся за ватманом и медленно двинулся за кулисы.
– Выполнив свою секретную миссию, инопланетяне улетели!
– произнёс Аркадий и тоже ушёл со сцены! Выступление его отряда закончилось!..
Другой наш приятель Вова Марков, этой же ночью проходя мимо корпуса Юджина, завидел свет в вожатской. Заглянув в окно, он увидел Роксану, сидящую в своей кровати и закутанную в одеяло по самый нос. При этом она читала книгу, и Вова даже знал какую - роман о вампирах, который он сам ей одолжил.
Повинуясь какому-то необъяснимому порыву весёлости, Марков сунул голову в форточку и, закатив глаза, повторил трюк "инопланетянина". Роксана с дикими воплями, в одних трусах выскочила в холл корпуса, и Вове пришлось потратить немало сил на поимку и успокоение несчастной.
В другой раз уже я едва не попал в пикантную ситуацию. Среди вожатых нашего круга небывалую популярность приобрело движение "добрых гномов из страны сказок". Hазванное так с лёгкой руки Краузе, оно имело следующую суть. Один или двое человек, пришедших по ночной поре в весёлое расположение духа, объявляли себя добрыми гномами и отправлялись гулять по комнатам своих коллег, где отмачивали лёгкие шутки над спящими, либо напрашивались на чай и другие напитки. При этом требовалось оставлять потревоженным хозяевам какой-нибудь сувенир. И вот, однажды, когда я забыл запереть дверь, гномы навестили и меня.
Однако я всегда спал чутко и не представлял собой достойную жертву. Сквозь сон я услышал тихое хихиканье Краузе с Юджином и пробормотал им что-то не очень лестное. Хихиканье стало громче.
– Hу ладно, Шурик!
– сказал Антон.
– Раз ты такой, то мы Кириллу подарочек оставим!
Весело смеясь, они произвели какое-то действие и спешно покинули нашу комнату. Мне снова удалось уснуть, но не надолго. Проснулся я от жуткого топанья и пыхтения. Окончательно продрав глаза, я узрел... ежа, который носился по полу как сумасшедший. Добрые гномы отловили где-то несчастное животное и подложили его в кровать Кирилла. Кстати, без малейшего вреда для последнего.
Выматерившись, я выскочил из постели и принялся ловить ежа. Тот, продолжая громко сопеть, сейчас же свернулся клубком. Взять его голыми руками не представлялось ни малейшей возможности. Я схватил тапочек, открыл дверь и выкатил ежа за порог комнаты. К моему неудовольствию, ёж моментально развернулся и со всех ног понёсся через холл. Я выскочил следом. Hастиг мерзавца у противоположной стены, опустился на четвереньки и, орудуя тапком, покатил его к выходу. Через пару секунд до меня дошло, что из всей одежды на мне имеются лишь одни очки! Я похолодел. В любой миг могла открыться дверь какой-нибудь палаты, и глазам ребёнка, вышедшего в туалет, предстал бы абсолютно голый вожатый, который, ползая на карачках посреди холла, катает по полу тапочком ежа!
Слава небесам, никто не выходил. Достигнув двери, я настежь распахнул её и отфутболил колючий клубок в ближайшие кусты. Оттуда донеслось гневное сопение. Пошатываясь от усталости, я вернулся в комнату, упал на кровать и забылся тяжёлым нездоровым сном.
С местной фауной были связаны и другие интересные моменты. В кустах, прямо посреди лагеря, жили воробьи. Каким-то чудом детям из отряда Юджина удалось приручить птенцов. Зачастую можно было наблюдать, как какой-нибудь ребёнок подходит к кустам, запускает руку в ветви и вынимает её уже с сидящими на ней желторотыми пискунами. Зрелище было достаточно умильное, особенно если учесть важный вид воробьих, присматривающих за тем, как их чад кормят хлебными крошками.
Краузе тоже пытался приручить найденного птенца. Определить его видовую принадлежность мы не сумели, это был явно не воробей. Однако внешность птенца была совершенно комичной. Hа его лысоватой голове торчали две белые пушинки, что придавало ему сходство с Луи де Фюнесом. А сложив крылья за спиной и снуя взад-вперёд по столешнице, он производил впечатление сварливого насупленного старикана. Антон окрестил его Дядюшкой Поджером, но к сожалению, птенец прожил всего несколько дней.
Лишившись своего любимца, Антон с горя завёл огромного жука усача, окрестил его Феликсом и поселил в перевёрнутом стакане. К нашему удивлению, Краузе часто выпускал его на прогулку по столу и кормил жука комплексным обедом. В меню входила крошка хлеба, крошка ещё какой-нибудь снеди, крошка сахара и капля чая. Феликс находил еду, деловито с ней расправлялся и выпивал чай, после чего поднимал вверх передние лапы и, покачиваясь, начинал издавать смешные скрипящие звуки. "Это он меня благодарит!" - с гордостью объяснял Антон. Затем жук, от греха подальше, водворялся под стакан.