О Марсе и чайных чашках

За окнами такси унылой лентой прокручивался пейзаж медленной Юстон-роуд с неизменным тонким мазком Большой иглы [1] в левой трети лобового стекла. В городе Иглу видно отовсюду. Что там, говорят, ее и из Франции видно. У Джона болела голова, и после двух суток нарезания кругов вокруг Глазго хотелось только двух вещей: помыться и выпить нормального, человеческого

чая. К счастью, все это маячило уже совсем близко: еще минуты две, и даже при такой скорости Юстон-роуд превратится в Мэрилебоун, а там… Но тут Шерлоку пришло СМС и, судя по тому, что он хмыкнул и перезвонил, о чае можно было забыть.

Свежая кровь заманчивее чая.

— Почему, по-твоему, я должен взяться за это дело? — рявкнул Шерлок в телефон, даже не поздоровавшись, и Джон сразу понял: не Майкрофт. Значит, Лестрейд. — Если ты думаешь, что само место станет для меня экзотикой… — пауза. — Они должны были опросить сотрудников… Кто сознался?.. Что значит, никто? — пауза. — А он согласился? — еще пауза. — Еду.

Шерлок приподнял брови, сунул телефон в карман пальто.

— Меняйте маршрут, марсианское посольство, — отрывисто бросил он таксисту.

Тот послушно пожал плечами и успел перестроиться, чтобы не пропустить поворот на Паддингтон-плейс.

— Что-то похитили из марсианского посольства? — несмотря на усталость, Джон не мог сдержать любопытство. — Там же почти нет человеческого персонала.

— Кого-то убили, — довольно заметил Шерлок. — И человеческого персонала там действительно не было. Сегодня вообще никто из посторонних внутрь не входил, если верить охранникам.

— Они марсиане?

— Марсиане.

— Марсиане не лгут, — задумчиво произнес Джон, — значит, либо Лестрейд не так сформулировал вопрос, либо… — он запнулся.

— Продолжай.

— Либо убийца — марсианин. Но тогда кого они ищут? Он бы сразу сознался. Еще и гордился бы.

— А вот в этом-то и прелесть, — хмыкнул Шерлок. — Никто не сознавался. И Диммок нас ждет.

— Диммок? — Джон присвистнул. — Да, они совсем в отчаянии.

Шерлок поглядел на него искоса.

— А тебе, похоже, эта идея не нравится.

— Марсиане. И Марс.

— Ты служил во Внеземелье.

— После чего оно меня запомнило и полюбило. Глубоко и гастрономически.

Шерлок только хмыкнул.

Побывав практически на каждой из планет Солнечной системы, Джон Уотсон многое мог о них рассказать, если бы захотел.

Джон не хотел. Подчас весьма эмоционально не хотел.

— Ты не был на спутниках Юпитера, — как-то заявил ему Шерлок с характерной мерзковатой усмешкой — подначивал. — Ты не можешь ответственно заявлять, что во всей Солнечной системе нет ничего хорошего.

По словам Майкрофта, в детстве Шерлок хотел стать космическим пиратом. В некоторые моменты это проявлялось особенно наглядно.

— Был там у меня один рейс, с чокнутыми русскими, — уклончиво ответил Джон.

Шерлок слегка приподнял брови, но доктор не стал вдаваться в пояснения:

— …Так что не смей называть меня домоседом. Особенно когда сам никогда не бывал за Большой орбитой [2] .

— Мы с тобой летали на Венеру, Джон, если ты забыл.

Джон поежился. Да, они летали на Венеру; еще до завершения эпопеи с Мориарти и шерлоковского впечатляющего прыжка со второго яруса Большой Иглы. Те четверо суток полета он бы с удовольствием обменял на втрое (ну ладно, вдвое) больший срок в плену у лунных повстанцев. Военные корабли, конечно, еще теснее, но туда по крайней мере не пускают плохо переносящих невесомость младенцев и их истеричных мамаш.

Однако бог с ними, с этими четырьмя днями полета туда и четырьмя обратно, пропитанными запахами памперсов и рвоты, когда от отчаяния Джон даже предпринял несколько попыток играть с Шерлоком в загадки (плохая идея) и в шахматы, запоминая ходы (очень плохая идея). Сама Венера была хуже. Во-первых, большая сила тяжести. Во-вторых, бегство наперегонки с контрабандистами стоило Джону нескольких неприятных царапин — от затхлой атмосферы венерианских джунглей и алкалоидов местных цветковых они нехорошо воспалились, залечить быстро не удалось и… ну, в общем, у Джона появился лишний повод носить рубашку с длинными рукавами. Не то чтобы раньше этих поводов не хватало.

Джон вспоминал о Венере всякий раз, когда шрамы ныли к перемене погоды — м-мерзкая пыльца.

Так он Шерлоку и заявил. Тот только пожал плечами:

— Не могу сказать, что встроенный манометр — худшее из твоих качеств.

Личные покои достопочтенного посла походили на декорации ко дню Святого Патрика или, может, на студию видеозаписи ИРА: много-много травянисто-зеленого — в духе национальной символики; много-много кишок, развешанных по стенам вроде елочных гирлянд (тоже зеленых) — в духе идеологии терроризма.

— А я думал, у моллюсков кровь голубая, — с академически-щенячьим любопытством спросил с порога сержант Хопкинс, для которого места внутри не хватило.

— Марсиане не моллюски, они симбионты, — машинально ответил Джон. — Кислород переносится медью, кровь голубая. Плюс фотосинтезирующие ферменты типа каротина, они желтые. Голубой плюс желтый…

— Да-да, спасибо за лекцию для художественной школы, — раздраженно бросил Шерлок. — Что-нибудь более содержательное можешь сказать, Джон?

Джон подавил раздражение.

— Я не ксенолог, — отрезал он. — Но если тебе нужно мое мнение, парня… в смысле, посла, разделал кто-то с большим знанием их анатомии.

— Очевидно.

Детектив ястребом нарезал круги вокруг трупа, чудом не натыкаясь на стены, на Джона и на Диммока, наверняка замечая мельчайшие несущественные детали; черное пальто взлетало птичьим крылом.

«Нет, — подумал Джон, — скорее он похож на стервятника. У них и крылья черные». Но сравнение со стервятником для блога не годилось.