О материалистическом подходе к явлениям языка
Шрифт:
План выражения и план содержания в языках мира в известной степени автономны и имеют собственные закономерности развития и изменения. Эта автономность в известной степени объясняется особенностями лингвистического знака. Связь между обозначающим и обозначаемым условна и произвольна. Любое значение в языке может быть выражено различными средствами. Новое содержание сплошь и рядом укладывается в старую форму. Многочисленные попытки марристов определить на основании характера языковой структуры особенности человеческого мышления отражают нематериалистический подход к явлениям языка.
Категории – вещь, свойство и отношение и их проявление в языке
В языкознании с давних пор установилось мнение, что так называемые грамматические значения обладают значительно большей степенью абстрактности по сравнению с значениями лексическими.
«Об абстрактном („геометрическом“) характере грамматических категорий и значений сравнительно с лексическими, – замечает В.А. Звегинцев, – говорят все языковеды, когда касаются этих вопросов. Было бы бессмысленно приводить бесконечные цитаты в доказательство того, что на противопоставлении грамматического лексическому, как отвлеченного и абстрактного частному и конкретному, строится
362
Звегинцев В.А. Очерки по общему языкознанию. М., 1962, с. 110.
Для примера можно ограничиться только некоторыми высказываниями. А.А. Шахматов писал по этому поводу:
«Реальные значения слов каждого языка так же разнообразны, как разнообразны представления, возникающие в мышлении в результате знакомства с внешним миром. Формальные значения слов, напротив, ограничиваются вообще немногочисленными категориями» [363] .
Наконец, существует взгляд, полностью уподобляющий грамматику геометрии. Согласно этому мнению, грамматика дает правила об изменении слов, имея в виду не конкретные слова, а вообще слова, лишенные какой-либо конкретности. Она дает правила для составления предложений, имея в виду не конкретные предложения, а вообще всякие предложения. Абстрагируясь от частного и конкретного, как в словах, так и в предложениях, грамматика берет то общее, что лежит в основе изменения слов в предложениях – и строит из него грамматические законы.
363
Шахматов А.А. Учение о частях речи. – В кн.: Из трудов А.А. Шахматова по современному русскому языку. М., 1962, с. 267.
Подобно геометрии, грамматика рассматривает не конкретные отношения конкретных предметов, а отношения вообще, лишенные всякой конкретности. Иными словами, грамматика – это царство абстрактных отношений.
Подобный взгляд также в свое время был оценен критически.
«Факты языка показывают, – замечает В.А. Звегинцев, – что грамматика далеко не всегда относится с бесстрастным „геометрическим“ равнодушием к „конкретной природе слов“, т.е. к его лексической семантике. Известно, что в русском языке (как и во многих других) ряд словообразовательных суффиксов соединяется со словами определенной семантики. Например, суффиксы -еныш и -енок (-онок) соединяются только с основами имен существительных, обозначающих животных (гусеныш, утеныш, змееныш; козленок, котенок, орленок; волчонок, галчонок и т.д.). В соответствии с подобной дифференциацией словообразовательных суффиксов в русском языке имеются с одной стороны, клубника, земляника, черника…, с другой стороны, телятина, козлятина, курятина, медвежатина, но невозможны образования вроде клубнятина или козляника. Грамматическая категория вида в русском глаголе также может получать различное выражение в зависимости от лексической семантики. Так, глаголы несовершенного вида, обозначающие процессы действия или состояния, не связанные с результатом или отдельными моментами их течения, не имеют соответствующих образований совершенного вида (непарные глаголы): бездействовать, отсутствовать, присутствовать, содержать, соответствовать, стоять… Группа бесприставочных глаголов, обозначающих движение, имеет двоякие образования несовершенного вида – кратный и некратный: бегать и бежать, бродить и брести, возить и везти, водить и вести, ездить и ехать и пр. Еще отчетливее зависимость „грамматических правил“ от лексической („конкретной“) семантики слов проступает в языках, проводящих деление знаменательных слов по многочисленным классам: включение слов в тот или иной класс, характеризующийся особыми парадигмами, проводится только на основе семантических признаков.
Все подобные примеры, число которых можно было бы бесконечно увеличить, свидетельствуют о том, что „геометрическое – определение природы грамматики нельзя признать исчерпывающим и универсальным“» [364] .
364
Звегинцев В.А. Указ. соч., с. 112, 113.
Для структурной лингвистики вопрос об отношениях имеет первостепенное значение.
По мнению Соссюра,
«было бы ошибочно смотреть на языкознание просто как на ряд физических, физиологических и акустических определений звуков живой речи или же определений значений отдельных слов. Напротив, реальными языковыми единицами являются отнюдь не звуки и не значения; реальными языковыми единицами являются представленные звуками или знаками и значениями элементы соотношений.
Суть не в звуках и знаках как таковых, а во взаимных соотношениях между ними в речевой цепи и парадигмах грамматики. Эти соотношения и составляют
365
Ельмслев Л. Метод структурного анализа в лингвистике. – In: Acta Linguistica, VI. Copenhagen, 1950 – 1951, p. 57.
Эти взгляды некоторыми лингвистами были восприняты критически. Вообще само положение о том, будто свойства вещей создаются их отношениями абсолютно неверно. У классиков марксизма есть на этот счет определенные высказывания:
«свойства данной вещи не создаются ее отношением к другим вещам, а лишь обнаруживаются в таком отношении».
Важность категории отношения в системе материалистической диалектики неоднократно подчеркивали классики марксизма-ленинизма. Ф. Энгельс писал, что
«о телах вне движения, вне всякого отношения к другим телам ничего нельзя сказать» [366] .
Ленин отмечал:
«Всякая конкретная вещь, всякое конкретное нечто стоит в различных и часто противоречивых отношениях ко всему остальному, ergo, бывает самим собою и другим» [367] ,
но когда заявляют, что язык есть имманентный объект, который не дан нам в непосредственном чувственном опыте, то ошибочность такой точки зрения заключается в том, что она фактически провозглашает онтологическую равноценность вещей и отношений, о принципиальной неприменимости к ним критерия первичности и производства (вторичности) [368] .
366
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 33, с. 67.
367
Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 124.
368
Мельничук А.С. Понятие системы и структуры языка в свете диалектического материализма. – В кн.: Ленинизм и теоретические вопросы языкознания. М., 1970, с. 61.
Необходимо отметить, что на протяжении многих десятков лет критика структурализма ведется в одном и том же плане. Она всегда отталкивается от недопустимости примата отношений, провозглашения независимости их от вещей.
«Положение о знаковой природе билатеральной языковой единицы в целом, – замечает В.З. Панфилов, – логически вытекает из той концепции о сущности языка, согласно которой языковые единицы есть лишь продукт тех отношений, в которых они находятся в языковой системе, так что их качественное определение целиком порождается этими отношениями.
В философском плане такой подход к сущности языка и языковых единиц может быть охарактеризован как антисубстанционализм, или релятивизм, поскольку здесь утверждается не только примат отношений над субстанцией, но эта последняя сводится к отношениям… С точки зрения структурализма как определенного лингвистического направления, языковые явления на всех уровнях представляют собой результат тех отношений, в которых они находятся друг к другу, так что качественная определенность языковых явлений целиком определяется этими отношениями…
С позиции диалектического материализма отношение это всегда отношение вещей по какому-либо свойству, присущему каждому из них. Не существует отношения вне отношения вещей» [369] .
369
Панфилов В.З. Философские проблемы языкознания. М., 1977, с. 60 – 62.
Прежде чем говорить об отношениях вообще, необходимо разобраться, какие отношения существуют вообще и чем отличаются те отношения, с которыми имеет дело грамматика, от всех других отношений, в которые вступают вещи окружающего нас мира.
В лингвистической литературе, по крайней мере в нашей отечественной, такого исследования нет, и приходится только сожалеть об этом. Конечно, этот недостаток объясняется некоторыми объективными причинами.
«Выделение отношений, – замечает А.И. Уемов, – является более сложной задачей, чем выделение отдельных свойств. Эта задача решается в том случае, когда определение отношений становится настоятельной необходимостью. Такая необходимость возникла в процессе создания науки логики. Другие науки могли ограничиваться исследованием предметов и их свойств, не уделяя специального внимания отношениям» [370] .
370
Уемов А.И. Вещи, свойства, отношения. М., 1963, с. 92, 93.
Следует все-таки заметить, что критики структурализма, применяя в основном правильные философские формулы, не совсем материалистически подходят к явлениям языка. Они не отдают себе достаточного отчета в том, что классики марксизма, рассматривающие отношения, имеют прежде всего в виду отношения вещей. К. Маркс писал:
«Способность вещи есть… нечто внутренне присущее вещи, хотя это внутренне присущее ей свойство может проявляться только… в ее отношении к другим вещам» [371] .
371
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. III, с. 143.