О молитве
Шрифт:
Пусть чужая боль станет своей
— Геронда, Вы как-то сказали, что мы организуем «молитвенную бригаду». Когда это будет?
— Зависит от вас… В другой раз посмотрим ваш уровень и исходя из этого… организуем духовную «молитвенную бригаду». Если молитва будет с состраданием, знаете, какая у неё будет сила? Будете молиться о нуждах мира, и те из людей, кто в этот момент просят у Бога помощи и находятся на одной с вами частоте, будут получать от Него помощь. Я чувствую души, которые молятся; словно движение силы ощущаю их молитву. Часто я знаю и в какое время молился какой-нибудь больной человек и получил помощь.
— Геронда, люди, о которых молитесь, это чувствуют?
—
— Геронда, когда наша молитва о других наиболее угодна Богу?
— Когда мы её чувствуем. А чувствуем мы её, когда ставим себя на место других. Если мы поставим себя на место больных или усопших, это поможет нам молиться с состраданием; сострадание сходит в сердце, и молитва наша становится сердечной.
— Геронда, когда я утопаю в помыслах, то не могу молиться.
— Зачем же, дорогая моя, ты так привязалась к себе и не подумаешь хотя бы чуть–чуть о людях, которые страждут. Знаешь, сколько есть распавшихся семей, сколько детишек выброшены на улицу и живут в детских домах без материнской ласки? Сколько людей в этот самый момент кричат: «На помощь!» — и никого нет рядом, кто бы мог им помочь? Сколько людей тонут в море, сколько кончают жизнь самоубийством, сколько страдают? Столько людей, нуждающихся в молитвах монахов, а мы тратим драгоценное время на беспредметные помыслы или детское нытьё и даже наши прямые духовные обязанности как следует не исполняем. Смотри, перестань заниматься только собой, пусть чужая боль станет для тебя своей. Так ты и мир обретёшь, и воздаяние будешь иметь от Бога, и помощь будешь другим подавать.
Когда я жил в монастыре Филофей, который в то время был особножительным, как-то раз ночью я молился в келье и почувствовал, что какой-то человек, имеющий нужду, пришёл к монастырю. Это был один бедный человек, к тому же бесноватый. Ворота монастыря закрывались с заходом солнца и открывались на другой день утром. «Что теперь делать? — подумал я. — Дать бы ему хоть что-нибудь поесть, а то как человек будет голодным до утра?» Тут мне пришла мысль. Я пошёл, взял кое–какие продукты [83] , положил их в корзинку, привязал верёвку и спустил корзинку из своего окна, которое выходило наружу. Я был в таком состоянии, что потом не мог успокоиться. Всю ночь я с состраданием молился. «Боже мой, — говорил я, — я сделал, что мог; я недостоин просить Тебя, чтобы Ты помог Своему созданию. Но разве это справедливо, чтобы он из-за меня страдал?» Утром, когда открылись монастырские ворота и человек вошёл внутрь, он был здоров. Зашёл в храм и прославил Бога. Благой Бог сжалился над ним и освободил от беса.
83
Старец Паисий был некоторое время дохиаром в монастыре Филофей, т. е. ответственным за приём, хранение и распределение продуктов.
— Геронда, когда молишься о каком-нибудь страждущем человеке, то ум обращается ко Христу или к страданиям человека?
— Не у Христа ли ты просишь помощи? Начинается с человеческих страданий, а возвращается ко Христу.
— Геронда, когда у меня нечувствие в сердце, я вспоминаю разные трудности, которые довелось пережить, и прошу у Бога, чтобы Он помог тем, кто переживает похожие трудности.
— Это хорошо. Делай так, если это тебе помогает лучше понимать другого человека и ему сопереживать. «Боже мой, — говори, — как Ты меня много облагодетельствовал, так помоги и брату моему, который лучше меня».
— Геронда, когда я молюсь о спасении какого-нибудь человека и одновременно прошу Бога, чтобы Он не попустил ему страданий, может это неправильно?
— Нет, дорогая, и в этом тоже сострадание. Богу нравится, когда у человека, который молится, есть любовь к ближнему; но сделает Бог то, что полезно душе.
Молитва о конкретных нуждах и обо всём мире
— Геронда, мне грустно, когда служба заканчивается, а я так и не смогла помолиться, потому что всё время хотела спать.
— Чтобы прогонять сон, думай о том, что пробуждает в тебе духовный интерес.
— Геронда, разве есть интерес больший, чем людские страдания?
— Нет, но если думать о людских страданиях в общем и целом, то это не помогает. Думай о конкретных людях, которые испытывают большую нужду, тогда станешь сострадать и молитва будет сердечной. Возьми какой-нибудь случай, который тебя больше всего беспокоит, а потом думай о других. Скажем, на войне много бывает раненых. Хорошо, когда ты можешь думать и сопереживать всем пострадавшим, даже не видя их. Но если не можешь сопереживать не видя, тогда будет полезно, если встретишься с кем-нибудь, кто потерял, скажем, палец, и помолишься: «Подумать только, этот человек стал инвалидом, остался без руки или без ноги! А сколько таких несчастных, у которых нет рук, ног!» Одно дело услышать по новостям, что поезд сошёл с рельсов, и другое увидеть своими глазами лежащий под откосом поезд и погибших людей. Когда ты молишься о конкретной нужде, которая тебя волнует, то и сам получаешь помощь, и ближнему помогаешь.
— Геронда, когда звонит колокольчик на проскомидии [84] , я поминаю в общем, например, вдов, сирот, одиноких людей, а не конкретные имена. Это правильно?
— И я делаю то же самое. Но молись с участием. И священник на проскомидии не должен просто вынимать частицы и формально читать имена, но о каждом должен просить с участием, тогда такие увидит чудеса! Однажды привели к одному священнику бесноватого и попросили отслужить литургию. Священник, поминая его на проскомидии, прежде чем вынуть частицу, помолился за него горячо и сказал: «Господи, Ты видишь, как страдает Твоё создание. Освободи его от власти беса. Помяни, Господи, раба Твоего…» И бес не выдержал и вышел.
84
По афонской традиции, священник перед окончанием проскомидии звонит в колокольчик, и верующие про себя поминают имена православных христиан, живых и почивших, а он в это время вынимает за них частицы.
— Геронда, лучше молиться о чём-то долго или от одного прошения переходить к другому, и так входить в страдания всего мира?
— Зачем брать только одно прошение? Лучше много: одно, другое, третье, одно за другим. А потом размышлять вообще о страданиях мира и молиться. Это любезно Богу, потому что говорит о душевном благородстве.
— Геронда, чего нам просить в молитве о мире?
— Просить для всех «доброго рая». Христос пострадал, чтобы все люди спаслись — и те, кто близки к Нему, и те, кто далеки. Будем просить, чтобы все познали Бога, возлюбили Его, угодили Ему и спаслись — вошли в рай. Один человек [85] говорил: «Боже мой, я познал рай уже здесь на земле. Меня отправь в ад, а моего брата — в рай». Хотя если такой человек попадёт в ад, то, думаю, от его великой любви тот небольшой кусочек ада, где он будет, превратится в рай, потому что где есть любовь, там Христос, а где Христос — там рай.
85
Речь идёт о самом Старце Паисии.
Молитва о тех, кто просит наших молитв
— Геронда, когда нас просят, например: «Помолитесь о моём ребёнке, который сдаёт экзамены», — или: «Помолитесь о таком-то — ему предстоит операция», — нужно потом спрашивать как всё прошло?
— Зачем спрашивать как прошло? Чтобы сказать: «Слава Тебе, Боже, что моя молитва подействовала»? Помолился? Сделал своё дело? Ничего другого от тебя не требуется.
— Геронда, как Вы молитесь о людях, о которых Вас просят молиться?