О, мой док...
Шрифт:
И почему всё так тяжело и не просто…
Глубоко вздохнув, постучалась в дверь кабинета Зоркой и вошла внутрь.
— "И царица над ребенком, как орлица над орленком…" — хмыкая, встретила меня женщина. — Отмыла чертёнка?
— Да, — улыбнувшись, кивнула ей. — И спасибо, что позволяете это делать.
Я прекрасно понимала, но не должна была находиться здесь и делать то, что делала. Зоркая была хоть и строгой женщиной, но с широкой душой и добрым сердцем. На свой страх и риск позволяла мне приходить и
— Да что ж я не понимаю, как это нужно Ваньке? — ответила она мне и, потянувшись за серой папкой, кинула её передо мной. — Ознакомься.
На душе резко стало неспокойно.
— Что это? — подцепив её, развязала шнурок и посмотрела на то, что лежало внутри.
— Заявление? — спросила её, вчитываясь в неразборчивый почерк. — Нет… не может быть.
В глазах потемнело и в голове стало дурно.
— Зачем он ей? — часто моргая, чтобы прогнать навернувшуюся на глаза влагу, спросила женщину. — Зачем?!
— А то ты не понимаешь? — скривилась Зоркая. — Денег хочет. Зависимая она…
Об этом я прекрасно знала, но как? Как ребёнок ей сможет в этом помочь?
— Бред какой-то! — в ярости крикнула я. — Не понимаю…
— Да что тут непонятного. Продаст его и дело с концом, — произнесла она. — Ты как первый день на свете живёшь, Лика.
Боже… Невозможно просто… как такое вообще может быть?
— Елизавета Федоровна, это же… нет… Господи…
— Ты вот что. Лучше не нервничай, а найди хорошего юриста да денег. Дам тебе адрес Полянской, пойдёшь к ней и убедишь, — характерно пошелестев двумя пальцами, показала, как именно придется её убеждать. — Деньги решают всё. Уж я-то знаю…
— Да, — выдавила из себя, переваривая услышанное. — Всё сделаю, как надо.
Представив себе, что моего мальчика могут продать на органы или какому-то извращенцу-педофилу, стало совсем дурно.
— Ты уж постарайся, — вздохнула Зоркая. — Славный мальчишка. Так хочется, чтобы он, наконец, заговорил.
Заговорит! Обязательно, заговорит. Я всё сделаю, чтобы это произошло. На всё пойду ради этого.
Глава 7.
“Скоро всё это обязательно закончиться,” — убеждала саму себя поднимаясь по ступеням на свой этаж к квартире, где жила последние четыре года.
Усталость с ног валила, а мысли о внезапно возникшей проблеме сдавливали грудь так, что мешали дышать в полную силу.
Я справлюсь. Всё сделаю, как надо. Найду Полянскую, поговорю, заберу ребёнка, и всё закончится, а пока мне были нужны очень горячий душ и хороший сон.
Открыв ключом входную дверь и не включая бьющий по глазам свет, вошла внутрь. Отбросила туфли в сторону, наспех повесила пиджак в шкаф на вешалку и торопливо принялась расстегивать молнию на юбке, желая, наконец, освободиться от узкого плена, что стягивал мои бёдра.
— Кайф, — выдохнула
Свобода…
— Оу, детка, ты такая секси в этих чулках… — неожиданно раздался мужской голос, заставив меня вздрогнуть и резко наклонившись схватить с пола юбку, чтобы хоть как-то прикрыться.
— Сладких! — крикнула я, стараясь скрыть от его бесстыжих глаз свои обнаженные прелести. — Ненавижу, когда ты так делаешь! Скройся… — ткнула его кулаком в грудь, стараясь вытолкать за дверь кухни, из которой он так внезапно появился.
— Развратница, — этот гад едва сдерживал свой смех. — Не успела войти, как тут же оголяешься…
Да чья бы корова мычала… Не он ли не так давно по клинике щеголял, в чем матушка родила?
— Я к себе вообще-то пришла, — напомнила ему, ещё крепче прижимая к себе юбку. — А не к соседу сверху.
— А если бы к нему, то распустила волосы, оголила плечи и, томно дыша… произнесла б: “Я вся твоя, мой сладкий…”
— Иди к чёрту, клоун, — зашипела на него, затыкая ему рот своим словесным потоком. — Не дождёшься…
Вот когда он, наконец, закончит отбрасывать подобные номера? Зараза…
— Жаль… — притворно выдохнул он.
Приобняв меня за талию, распахнул передо мной дверь моей же спальни и пропустил внутрь.
— Но, ты подумай об этом, пока будешь переодеваться и размышлять над тем, чем будешь кормить зверски голодного и уставшего мужчину. В твоем холодильнике мышь повесилась, я проверял…
— У этого голодного мужчины, вообще-то квартира этажом выше. Снова заблудился? — шикнула, пытаясь сбросить с себя его, до дрожи горячие, пальцы.
Но его рука на талии лишь напряглась и притянула меня ещё плотнее к стальному торсу.
— Ты же знаешь, что я жить не могу без твоей стряпни, — выдохнул он мне в затылок, играя великого соблазнителя. — И… я верю, что ты не дашь мне умереть? Правда ведь, солнышко?
Вот же наглая рыжая морда! Когда-нибудь я заберу у него связку запасных ключей от своей квартиры. Прописался уже здесь. Поганец!
— Ну и бессовестный же ты, сладенький, — тряхнув головой, захлопнула перед его носом дверь, чудом не нанося ему травму. — Убила бы!
Так и хотелось ему врезать… Особенно после сегодняшней выходки.
— Просто признайся, что именно это тебе во мне нравится, — послышался за дверью мужской издевательский голос, а затем смешок. — Не задерживайся там, иначе войду и насильно отнесу к плите. Ты меня знаешь.
— Твою бабушку, Лёвушка! — выругалась, закатывая глаза. — У тебя, что, совсем в доме нечего поесть?!
— Там совсем беда, Лик! — шелестел его голос прямо за дверью, пока я искала свой домашний спортивный костюм, в который собиралась переодеться. — Сквозняк и ветер гуляют…