О писателях-самоучках
Шрифт:
"Если бы у нас в уезде вздёрнули трёх-четырёх..."
И приводит такой диалог:
"- Послушать вас - народ, выходит, совсем зверь.
– Помноженный на скота.
– Господа, не обижайте скотов и зверей. Мужик куда гаже."
Раньше на такие книги не обращали внимания, а ныне - влиятельной газетой, в которой пишут люди культурные, - злая и тёмная книга эта признана за верное отражение действительности.
А простые русские люди начинают смотреть глубоко вдаль, а не только себе под ноги, как смотрели раньше; вот что, например, пишет один "отец из глухой деревни":
"Сам уж буду жить по-собачьи, недосыпая, недоедая,
Мы живём в стране, где слой интеллигенции опасно тонок, - может быть, отчасти поэтому она и неустойчива столь жалобно; мы живём в стране, где всякий серьёзно думающий, любящий, желающий работать человек должен быть ценим высоко, - надеюсь, это не нуждается в доказательствах.
И мне кажется, что именно сейчас, после 1905 года, интеллигент должен бы с великим и особенным вниманием присматриваться к росту новых идей, новых сил в массе "потревоженного" народа - в той почве, которую его отцы в течение долгих лет пахали "плугом ума", к росткам той пашни, на которой они, с великим трудом, сеяли "разумное, доброе, вечное".
Она, посеянная, даёт всходы - ибо никакая энергия не пропадает бесследно.
Я обращаю внимание скептиков на молодую литературу белоруссов - самого забитого народа в России, - на работу людей, сгруппировавшихся вокруг газеты "Наша нива". Позволю себе привести песню, изданную недавно "Нашей нивой", слова написаны белорусским поэтом Янком Купалой:
"А кто там идет по болотам и лесам
Огромной такою толпой?
Белоруссы.
А что они несут на худых плечах,
Что подняли они на худых руках?
Свою кривду.
А куда они несут эту кривду всю,
А кому они несут напоказ свою?
На свет божий.
А кто ж это их, не один миллион
Кривду несть научил, разбудил их сон?
Нужда, горе.
А чего ж теперь захотелось им,
Угнетенным века, им, слепым и глухим?
Людьми зваться."
(Прошу Янку Купалу извинить мне дурной перевод его красноречивой и суровой песни).
Чтобы уяснить себе глубокий смысл этой песни, - которая, может быть, на время станет народным гимном белоруссов, - читателю следовало бы посмотреть "Нашу ниву" - она много интересного скажет ему.
Укажу также на быстрый рост татарской прессы и литературы в России, на культурную работу татарской интеллигенции в Казани, Симферополе, Уфе, Баку. Это - явление вчерашнего дня, оно было бы невозможно десять лет тому назад.
Думаю, что мне не надо упоминать об успехе народного университета Шанявского, о стремлении к самообразованию в городах, среди рабочих, и о прочих, всем известных явлениях этого порядка.
Не есть ли это движение народа навстречу культуре? Не оттого ли, что культурная среда в стране слишком разрежена и бедна здоровыми активными идеями, - психика русского интеллигента так неустойчива, расшатана и судорожна в своих проявлениях?
И не станут ли "мудрецы и поэты, хранители тайны и веры", жить здоровее, проще, веселее, и не будет ли творчество их мощнее, если они снова коснутся земли, народа, демократии?
Вильям Джемс, философ и человек редкой духовной красоты, спрашивал:
– Правда ли, что в России есть поэты, вышедшие непосредственно из народа, сложившиеся вне влияния школы? Это явление непонятно мне. Как может возникнуть стремление писать стихи у человека столь низкой культурной среды, живущего под давлением таких невыносимых социальных и политических условий? Я понимаю в России анархиста, даже разбойника, но - лирический поэт-крестьянин - это для меня загадка. Я мало знаю русскую литературу, но всё, что знаю, рисует русских изумительно, бешено талантливыми людьми. Это проявляется только в области искусства?
– ------------------В. Джемс хорошо знал литературу России, это было ясно из его вопросов и суждений. Библиотека Гарвардского университета имеет прекрасное собрание русских книг, по фольклору - особенно ценное; есть даже такие библиографические редкости, как, например, "Сказания русского народа" Сахарова. Хранитель библиотеки, историк литературы, - имя его я забыл, свободно говорит по-русски, долго жил в России. Кроме него, знает русский язык ещё один профессор этого университета. Должно быть, по их рассказам, Джемс знал о Кольцове, Никитине, Сурикове.
– ------------------
Ему рассказали о волжском судоходстве, созданном "простыми", неучёными людьми, о самоучках-техниках, о философе Сковороде, о русских путешественниках, искателях "новой земли".
– Сильный народ у вас!
– горячо сказал он.
– Естественно, что ваши честные люди так любят его и так героически гибнут за свободу страны... Любовь - живая, деятельная любовь - это и есть рычаг, который повернёт землю к солнцу так, что вся жизнь станет светла, бодра и радостна.
Не будем говорить о любви к народу - кажется, это чувство ныне вызывает улыбки мудрых гимназистов, "уставших от сложности и напряжённости современной".
Но напомним ещё раз о необходимости внимания и уважения к народу, народ требует уважения к нему, внимания к его поискам, к работе его проснувшейся мысли.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые напечатано в журнале "Современный мир", 1911, номер 2, февраль. В 1914 году, с незначительными цензурными изъятиями, выпущено отдельной книгой издательством "Жизнь и знание".
Статья написана не ранее осени 1910 года: в письме от 25 августа 1910 года к одному из начинающих писателей М.Горький сообщал о своем намерении написать статью о писателях-самоучках (Архив А.М.Горького).
Статья "О писателях-самоучках" была высоко оценена выдающимся деятелем большевистской партии С.Шаумяном. В марте 1911 года он писал:
"Тысячи нитей протягивались из сердца пробуждающихся к сознательной жизни, интересующихся литературой "людей из народа" к их славному собрату писателю-самоучке Максиму Горькому. Кто чувствовал потребность излить свои чувства и думы перед близким человеком, в ком зарождалось желание написать что-нибудь, попытать счастье в литературе, посылал ему свои рукописи, письма, стихи. Среди корреспондентов Горького вы встретите рабочих, крестьян, сапожников, дворников, извозчиков, кухарок, горничных, проституток, торговку яблоками, прачку, кладбищенского сторожа, солдата, ссыльных, каторжан и пр. и пр. И все их писания, как видно из статьи, тщательно и с поразительной любовью и вниманием прочитываются и изучаются Горьким. Он переписывается со многими из них, даёт им советы, когда его просят, указывает им, какие книги кому читать, как писать, что делать. Сквозь каждую строчку статьи проглядывает замечательно чуткая, благородная душа автора, отмеченная глубокой любовью к "людям страшной жизни", как он выражается о них. В русской литературе, по крайней мере современной, мы не знаем другого писателя, до такой степени морально чуткого и чистого, как Горький" (С. Ш а у м я н, Литературно-критические статьи, Гослитиздат, М. 1952, стр. 40).