О, Путник!
Шрифт:
— Будет исполнено, Ваше Величество, — вытянулись в струнку мои верные и преданные подданные, случайно оставшиеся в живых.
— Вас, ШЕВАЛЬЕ, временно назначаю Главнокомандующим всей нашей армии. Вас, ВТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ, заместителем Главнокомандующего и Командующим Имперского Экспедиционного Корпуса на Втором Острове. Я оставляю за собой звание Верховного Главнокомандующего.
— Служим Империи! — воодушевлённо и на едином дыхании отозвались мои новоявленные военачальники.
— Да, ГРАФИНЯ… Где она находится? — с трудом справляясь с волнением, небрежно спросил я.
— Её Сиятельство, как мы Вам уже доложили, ещё не пришла в себя, но я думаю, что всё будет хорошо, — сказал ШЕВАЛЬЕ. —
— Это хорошо, — задумчиво сказал я. — Да, всё проходит. Пройдёт и это… Печально…
— Что, Сир?
— Да это я так, мысли вслух.
Муторно у меня было на душе, и ничего я не мог с этим поделать. Я испытывал какое-то странное раздвоение или, вернее, растворение, а скорее всего, полное расслоение сознания.
ГРАФИНЯ, МАРКИЗА, ИСЭ… Женщины прекрасные вы мои! Запутался я, ничего не пойму! Тянут меня в разные стороны сокровенные и неодолимые желания, мучительно разрывают на части. Всё перемешалось и так глупо переплелось. Нет просвета и спасения. Беда, беда… Небольшой запой мне явно не помешает!
— Сир?
— Что? Ах, да… Кстати, а каковы потери врага? — напоследок печально поинтересовался я.
— Кто его знает, Государь, — мрачно и зло улыбнулся ШЕВАЛЬЕ. — Ни врага, ни его флота, как такового, уже не существует. Никого и ничего не осталось на этой земле. Все корабли противника на дне или захвачены нами, все души убиенных врагов на небесах. Пленных мы пока не считали. С ними разберёмся попозже.
— Ну и славно, — удовлетворённо и благостно произнёс я, а потом зябко поморщился, задумался, нахмурился. — На небесах всем хорошо. Не верю я в Ад, верю в Рай. Только эта вера даёт осознание смысла бытия, его сути и последующего прощения грехов и их искупления.
— Сир?
— Вот что, дружище, — пробормотал я глухо. — Беспокоит меня одна тема, очень сильно беспокоит.
— БАРОН? — насторожился ШЕВАЛЬЕ.
— Как это вы так сразу догадались!? Да, именно он, будь он неладен! Выясните срочно, где он, что с ним. Пошлите гонцов. Ведь я оставил его за главного на юге этого Острова. Что там с замками и крепостями, с горожанами и крестьянами, с фуражом и провиантом? Ведь мы пока стоим с вами на узкой полоске земли между морем и большой сушей, и ничего толком не знаем о том, что происходит вокруг нас. Двигайтесь, Барон, работайте, подбирайте кадры, думайте, организовывайте, шевелитесь! Если всё пойдёт так, как я планирую, то к годам двадцати пяти с гаком вы, сударь, станете Графом и Генералом, а возможно и Маршалом Империи! Но для этого надо приложить максимум усилий! Вперёд, вперёд! Только вперёд!
— Служу Империи!
— Вот и славно!
Я прогулялся по пляжу, посмотрел в ясное и глубокое небо, а потом сел в шлюпку и отплыл на яхту. Как мне хочется покоя, тишины, одиночества! Как мне хочется упасть в тёплую и уютную постель, зарыться в неё, словно крот, в мягкую, наполненную перегноем, землю, и не думать ни о чём! Совершенно ни о чём…
Сейчас залпом выпью кружку Можжевеловки, закушу её моим любимым солёным бочковым помидором. Ах, чёрт возьми! Помидоров-то и нет! Да, ладно. Закушу чем-нибудь, тем же куском хлеба, и ухну в бездну сна. А перед этим надо освободиться от доспехов, окунуться в море, смыть с себя кровь, пот и грязь.
Что же мне делать со своей жизнью, вернее, со своей неспокойной и мечущейся душой!? Как и куда плыть дальше, какой путь избрать!? Острова, Шары, молнии, Ускоренные, Порталы, Земля, Глория, Морская Пехота, Генералы, Полковники, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, КООРДИНАТОР и МАГИСТР, Небесный Медведь и Чёрный Спрут… Всё перемешалось в моей бедной голове.
ИСЭ, ГРАФИНЯ, МАРКИЗА… Их лица всплыли передо мною из тихих глубин сознания и были они печальны. Они с укоризной и тревогой смотрели на меня, и стало мне очень нехорошо, душно и зябко. Три грации моей души. Три женщины, которые навсегда!
Вскоре я, — освежённый, просветлённый и чистый после морского купания, неподвижно лежал в мягкой и уютной постели, слушал лёгкий шум волн за иллюминатором, ощущал робкое движение слегка прохладного солёного воздуха, ловил звуки, издаваемые чайками над морем и какими-то неведомыми мне птицами на берегу, и постепенно погружался в тёмную и иллюзорную пучину сна.
Мой раненный бок, наспех перевязанный сначала ШЕВАЛЬЕ, а потом, после купания, придворным медиком, уже почти не болел. Так, неприятно ныл потихоньку и слегка покалывал, и только-то. Гораздо сильнее ныла и стонала моя мятущаяся в переживаниях, беспокойная душа. ИСЭ, ГРАФИНЯ, МАРКИЗА…Чёрт вас всех побери! Сгиньте, оставьте меня хоть на время в покое! Это была моя последняя мысль перед тем, как я быстро и крепко уснул.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Под утро я внезапно проснулся от странного предчувствия. Непонятно что должно было вот-вот произойти. Тревожное ожидание этого события заполнило и переполнило меня. Я сжал меч, лежащий рядом, слегка приоткрыл глаза. Эх, зря я вечером выпроводил ЗВЕРЯ из каюты. Захотелось побыть одному, подумать, поразмышлять, ни на что и ни на кого не отвлекаясь.
Воздух в углу завибрировал, задрожал, потёк туманными и мутными струями. Открылся Портал. В сером хаосе, царящем внутри него, родилось нечто, — сначала неясное и зыбкое, а потом вполне сформировавшееся и узнаваемое. МАРКИЗА легко и плавно подошла ко мне, насмешливо, ясно, чисто и светло посмотрела мне в глаза.
— Добрый вечер, Миледи, — усмехнулся я, отложил меч в сторону и, закутавшись по пояс в простыню, быстро поднялся с кровати.
Мы некоторое время неподвижно и молча стояли, внимательно рассматривая друг друга. Потом я медленно сделал шаг в сторону нежданной гостьи, решительно взял её изящную ручку, поднёс тонкие и длинные пальчики к своим вдруг задрожавшим губам.
Сердце моё сначала учащённо и тяжело забилось, потом панически и сладко заметалось в груди. Да, такого состояния я не испытывал давненько. С тех пор, как лежал со своею милой лебёдушкой в поле перед замком ГРАФА и любовался ночным небом, усыпанным звёздами. Ах, как же мне тогда было хорошо! Как хорошо! Кажется, что с той поры прошла уже целая тысяча лет.
Ещё недавно я был уверен, что в этом мире проходит всё, кроме настоящей любви. Сейчас я в данном постулате стал сомневаться. А может быть, моя любовь к ГРАФИНЕ не является таковой? Внезапно пришло, захлестнуло, страстно закружило и заворожило свежее чувство, не более того!? Это, как морская волна во время шторма. Стоишь у самой кромки воды, полный восторга и сладкой тревоги, немного зазевался, и вот она уже мощно накатилась на тебя, опрокинула, а потом затянула в своё чрево, поглотила, закрутила, прокрутила и выплюнула, ошалевшего и задыхающегося, обратно на берег. А потом на море вдруг воцаряется штиль. Волн, как не бывало, а море осталось. Но оно уже не такое, каким было всего несколько минут назад. Спокойно и слегка плещется у твоих ног, не вызывая былых эмоций.