О российской мафии без сенсаций
Шрифт:
Коммерческая деятельность ЦК КПСС состояла из двух коротких периодов. Первый — с 1990 г. по начало 1991 г. — пополнение партийной кассы. Второй — 1991 г. — разработка и внедрение способов укрытия имущества партии от возможной национализации.
Наибольшие убытки были причинены государству в результате сделок с фирмами «друзей» — т. е. инофирмами, контролируемыми компартиями зарубежных стран. СССР заключал с ними заведомо невыгодные для себя сделки. «Разница» шла на нужды местных коммунистов.
Итальянской фирме «Интерэкспо» в течение шести месяцев было разрешено не платить за поставленные 600 тыс. т (!) нефти, приобретенной для перепродажи. Отсрочка позволила фирме получить сверхприбыль в 4 млн долл., поступившую в распоряжение Итальянской компартии. На допросах, бывшие члены Политбюро ЦК КПСС заявляли, что подобные формы финансовой помощи зарубежным компартиям были придуманы не ими и существовали давно. Закрытым постановлением ЦК расходы на прием высоких зарубежных гостей, в том числе представлявших дружественные партии, возлагались на «Аэрофлот», Минздрав, Минсвязи, КГБ, курортные организации и т. д.
В процессе расследования было установлено, что уполномоченные члены ЦК лично подписывали распоряжения об изъятии как бюджетных, так и партийных средств в фонд помощи левым рабочим организациям во всем мире, счет которого находился во Внешэкономбанке. На так называемый «депозит-1» ежегодно перечислялись умопомрачительные денежные суммы.
Наиболее активно партийными средствами в этот период распоряжались: Г. Воронов (1961–1973 гг.) — 117 млн долл.; А. Шелепин (1964–1975 гг.) — 97 млн долл.; М. Горбачев (с октября 1980 г.) — 117 млн долл.; В. Воротников (с 1983 г.) — 77 млн долл.
Страны, получавшие эти средства, расходовали их так, как считали нужным, т. е. бесконтрольно.
Значительные суммы расходовались ЦК КПСС как за рубежом, так и внутри страны. Так, 1,3 млн руб. было выделено Большому театру для проведения мероприятий, связанных с XIX партконференцией. Контролируемый ЦК Исполком Союза обществ Красного Креста потратил с 1986 по 1991 г. 7,6 млн руб. на иностранных корреспондентов, аккредитованных в СССР от коммунистических изданий.
В 1992 г. Правительство Е. Гайдара приняло постановление о передаче денег ЦК КПСС, размещенных в Центральном Банке, государству. Однако лишь незначительная их часть была направлена на решение социальных проблем: 3 млрд руб. удалось перевести на счета Минсоцзащиты. Оставшиеся деньги, по-видимому, продолжают и по сей день играть немалую роль в политике. [17]
17
См., например: Вологодцев Р. Деньги КПСС бродят по России// Аргументы и факты. 1999. № 37.
Частично «золото партии» «прилипло» к рукам партийной номенклатуры. Во время обысков, проводившихся в рамках «кремлевского дела» Т. Гдляном и А. Ивановым были изъяты около полутонны золота, почти 50 кг жемчуга и свыше 20 кг бриллиантов.
О мафии не понаслышке
Впервые с хорошо организованной, по сути, мафиозной деятельностью мне пришлось столкнуться в конце 90-х годов прошлого века при разработке и выявлении хищений и взяточничества в системе нефтеснабжения и автотранспорта.
По материалам зарубежных специалистов, стоимость, созданная за тот период теневой экономикой в различных республиках СССР, превышала 40 % национального дохода.
Слагались эти проценты из огромного размаха приписок на всех без исключения объектах агропрома, строительства, на автомобильном, железнодорожном и морском транспорте, на заводах и фабриках, из хищений, поборов и взяточничества в торговле, медицинских учреждениях, учебных заведениях, нефтеснабжении и проч.
В то время коррупция не имела общегосударственного масштаба, но в ряде регионов бывшего Советского Союза сложилась устойчивая система взяток с незыблемыми правилами и тарифами. Давались взятки за устройство на работу, за получение квартиры, за право на приобретение автомобиля, за поступление в высшее учебное заведение, за назначение на руководящую должность районного, областного или республиканского масштаба и т. д. Давались взятки и за «общее благоприятствование» или попустительство. Взять партийных боссов или республиканских чиновников. Логика взяткодателя предельно ясна: авось его не забудут при назначении на должность или при решении каких-либо житейских проблем, не будут ущемлять, закроют глаза на недостатки в работе, на некомпетентность, на его криминальную деятельность…
Как правило, все эти ручьи и ручейки взяток стекались в один, образуя мощный поток купюр, ведущий к первому лицу ведомства и региона. Каждое, имевшее общественный резонанс уголовное дело почти всегда затрагивало коррумпированных высокопоставленных чиновников республиканского значения, а нередко и московских политических и государственных деятелей. Материалы на этих деятелей не получали огласки, а обоснованно подозреваемые в коррупции крупные чины были «недосягаемы» для правоохранительных органов и правосудия. В худшем случае их потихоньку «уходили» на пенсию, ссылали на «хлебные» должности за рубеж или отправляли на «перевоспитание» на периферию. Непривлечение их к уголовной ответственности объяснялось фразой: «народ нас не поймет».
Становлению и разрастанию организованной преступности, формированию мафиозных кланов не могло не способствовать огромное распространение в стране протекционизма, семейственности, землячества, протаскивания на руководящую работу «нужных» и «удобных» людей, несмотря на их дилетантизм, невзирая на их криминальное настоящее или прошлое. Это привело в свою очередь к тому, что некоторые должностные лица годами безбоязненно и безнаказанно занимались хищениями, взяточничеством и другими злоупотреблениями, нанося государству колоссальный моральный и финансовый ущерб.
Все уголовные дела, возбуждавшиеся на местах против высокопоставленных коррупционеров, как правило, становились объектами особого внимания со стороны высоких покровителей из партийно-советских органов. Не санкционированное сверху изобличение крупных взяточников и расхитителей обычно «душилось» на ранней стадии. До суда доходили единицы. Одновременно с активизацией криминальной деятельности теневых дельцов падала эффективность работы милиции, правоохранительных органов и их оперативных служб. Они были ровно настолько эффективны, насколько это устраивало «правителей» регионов и покровителей расхитителей.
Можно утверждать, что торговля, транспорт, нефтеснабжение, система заготовок, сфера обслуживания во многих республиках и областях страны контролировались мафией. КГБ и МВД СССР располагали большим объемом материалов, свидетельствующих о наличии мощных мафиозных структур, занимавшихся разграблением национального богатства. Уже тогда, в начале 90-х гг. прошлого века был выявлен арсенал основных преступных приемов и средств, характерных для деятельности мафии.
Однако официальная идеология и директивные органы в то время не признавали даже самого понятия «мафия» и вели «страусиную политику» по отношению к вопиющему разгулу организованной преступности и коррупции. Долгое время концепция борьбы с нарушениями закона официально строилась в стране на тезисе об «отмирании» преступных проявлений в процессе коммунистического строительства. Борьба с преступностью возлагалась главным образом на правоохранительные органы, т. е. основывалась на репрессивных, уголовно-правовых методах. Профилактика преступлений, о которой велось много разговоров и даже принималось немало специальных решений и постановлений, так и не была по-настоящему развернута. За пятнадцать лет (с 1974 по 1989 г.) было разработано около десятка общесоюзных и республиканских проектов законов о профилактике преступлений, ни один из которых так и не дошел до парламента. Облегченный подход к преступности как явлению, якобы порождаемому исключительно недостатками существовавшего в России до 1917 г. строя, лишь загонял проблему вглубь.