О русском воровстве и мздоимстве
Шрифт:
Грустно это. Потому что получается — прошло двести лет, а все еще живы сплетни, распространяемые агентами врага России, прусского короля Фридриха.
Так вот: Бестужев последовательно выступал за оборонительный и торговый союз с Англией. В конце концов в 1742 году был подписан англо-русский договор о признании за Елизаветой императорского титула, о взаимной поддержке в случае войны и о возобновлении торгового соглашения на 15 лет. Для Англии это был выгодный договор. В ходе переговоров посланник Вейч просил у английского правительства короля Георга «осязательных доказательств милостивого расположения Его Величества». Король предложил братьям Алексею
Замечу, таковы были дипломатические обычаи в XVIII веке: при заключении трактатов, при мирных переговорах участников этих дел всегда одаривали заинтересованные стороны. Но вот что выясняется: Вейч получил деньги от королевского правительства... Но Бестужев-то их не получил! Его дружба с англичанами и постоянная поддержка их политики в Петербурге обусловливались исключительно сознанием встречных выгод для России.
Так, простите, кто здесь вор-то? Алексей Бестужев? Или англичанин Вейч?
А. П. Бестужев-Рюмин.
Канцлер Бестужев - действительно честный человек. Помните, Чубайс говорил: «Кох — честный человек»? От честности Бестужева Чубайс вообще пришел бы в смятение
А о Фридрихе Прусском? У этого короля была самая лучшая в тогдашней Европе разведка. Действовала она несколько прямолинейно, но эффективно: покупала услуги всех необходимых лиц. Сам Фридрих лично составил подробнейшие инструкции для своих вербовщиков и уверял, что ни при одном дворе европейских монархов никогда не сталкивался с неподкупностью. Своих шпионов методичный Фридрих делил на 4 категории: 1) мелкие доносчики из простонародья; 2) профессиональные шпионы, в том числе двойные и тройные агенты; 3) подкупленные царедворцы и чиновники; 4) запуганные люди, ставшие шпионами поневоле; потому, что их близкие взяты в заложники или их шантажируют [78] .
78
Фрэйзер Д. Фридрих Великий. М., 2003.
Естественно, в Петербурге у Фридриха тоже была богатейшая агентура. Правда, фамилии известных агентов почему-то — Левенвольде и Фабрициус... Но не будем мелочны — раз Петербург, значит, там живут русские. В числе «агентов влияния», кстати, была и мама будущей царицы Екатерины II Иоганна Ангальт-Цербстская. Одно хорошо: по причине крайней глупости эта дама если бы и хотела нанести ущерб России, это было бы не в ее силах.
Так вот, Фридрих мечтал купить Бестужева. Однако Бестужев всякий раз Посылал его агентов далеко и не в очень дипломатических выражениях На трех языках сразу: французским и немецким он владел совершенно свободно.
И в конце концов Фридрих захотел отомстить негодному канцлеру! С этой целью он начал распространять слухи... о продажности Бестужева. Делал вид, что Бестужев за свои услуги заламывал столько, что бедному Фридриху стало не по карману содержать такого дорогого агента.
Чистой воды «черный PR», как сказали бы сегодня.
Так Бестужев и оказался взяточником, состоявшим на содержании и англичан, и, «конечно же», Фридриха. Современники-то посмеивались, потому что знали правду. А потомки, получается, ПОВЕРИЛИ...
Мало
Глава 8
Нищие русские революционеры
Наживать состояния можно на возвышений государства и на его распаде. На распаде это делается быстрее.
Дантон, Мирабо и Ленин
Нигде и никогда революционеры не составляют самой здоровой части общества. Но давайте сравним...
Может ли читатель представить себе, как Ленин или Троцкий принимают подношения от Николая II или от великих князей? Ведут с ними Тайные переговоры, обещают спасти и хапают за оказанные или обещанные услуги? Невероятная картина, верно?
Но во времена не менее Великой, чем наша Октябрьская, Французской революции именно такая картина имела место быть. Вскоре после смерти одного из лидеров французской революции, Мирабо, обнаружилось, что он брал взятки от короля. Обещал помочь королю бежать из Парижа, спасти и его, и его семью от казни. Когда дело открылось, тело умершего Мирабо с позором выбросили из пантеона, в котором хоронили «героев» революции.
Но не один пламенный революционер Мирабо оказался ворюгой. Сказочно обогатился и другой известный герой революции, Дантон. Он обещал спасение приговоренным к смерти аристократам. Он брал у этих несчастных деньги, драгоценности, чеки иностранных банков, а потом все равно отправлял их на гильотину. И их самих, и их родителей, жен и детей. Дантон умудрился получить 30 тысяч экю даже от королевы Марии-Антуанетты — негодяй пообещал спасти каких-то ее друзей. Спас? Нет, конечно!
Не поверите, но он даже начал переговоры со свергнутым и находившимся под домашним арестом королем...
От короля «посланцы Дантона» сначала требовали 3 миллиона ливров, и не за что-нибудь, не за банальную организацию побега (для этого «смета» выглядела явно завышенной), а за то, чтобы ни много ни мало поднять восстание и восстановить монархию. Не получилось. И тогда возник заговор с целью... продать Людовика британскому правительству за 2 миллиона фунтов. Тоже не получилось, потому что, как оказалось, судьба короля Франции Британию совершенно не волновала.
Когда Дантона обвинили в коррупции — уже официально — он очень красиво оправдывался, художественно: «Я продавался не фактически. Люди моего покроя неоценимы, их нельзя купить». Или он говорил: «Я беру деньги, но это не значит, что я куплен». За время нахождения на посту министра юстиции Дантон обогатился чудовищно, приобрел множество замков, домов и другой недвижимости.
Вообще же за взятки, в том числе от аристократов и королевского двора, было осуждено 47 членов Конвента из 720. Вы скажете, что 7% депутатов-взяточников это не много? Давайте, мол, еще поговорим о Государственной Думе... или более практично — об отстраненных «по этическим соображениям» от исполнения полномочий членов Совета Федерации.
Но, во-первых, 7% — это те, кто попались с поличным и были осуждены. Сколько еще не попались? Сколько пошли на гильотину и каторгу по другим, «политическим» статьям? Факты коррупции еще надо было доказывать. А если обвинение было «политическим» — коленкор другой, тут главное — пламенно озвученные в нужный момент подозрения.