О самом важном (Беседы с Дэвидом Бомом)
Шрифт:
Нарайан: Когда мы говорим о мозге в том смысле, что он связан с чувствами и нервной системой, то тут, конечно, существует биологическая обратная связь. Есть ли какой-то другой инструмент, имеющий отношение к мозгу, но иначе воздействующий на него?
Кришнамурти: Что вы имеете в виду? Какой-то другой фактор?
Нарайан: Какой-то другой фактор в самой человеческой структуре. Потому что, очевидно, с помощью нервной системы мозг получает питание, но этого все же недостаточно. Не существует ли какой-то другой внутренний фактор, который
Кришнамурти: Я хотел бы это рассмотреть. Мозг постоянно занят различными проблемами, проявляя цепкость, испытывая привязанность и т.д. Он постоянно находится в состоянии озабоченности. Это, пожалуй, и есть главный фактор. А если бы мозг не был обременен, был бы он тогда инертным? Если бы он не был поглощен проблемами, разве у него не было бы энергии, необходимой для того, чтобы сломать стереотипы?
Бом: Теперь у нас прежде всего возникает вопрос: ведь кто-то вполне мог бы подумать, что если мозг не занят, то это происходит от того, что он слишком легко относится к своим проблемам.
Кришнамурти: Что он стал ленивым и все прочее! Нет, этого я не думаю.
Бом: Если вы считаете, что мозг может быть незанятым, но все же активным...
Кришнамурти: Разумеется. Именно это я имею в виду.
Бом: Тогда нам надо разобраться в том, какова природа этой активности.
Кришнамурти: Конечно. Мозг поглощен конфликтами, борьбой, своими привязанностями, страхами и наслаждениями. А эта поглощенность дает мозгу свою энергию. Если он не обременен, станет ли он ленивым, размякшим и тем самым утратившим свою гибкость, — возможно ли это? Или же это состояние, когда мозг не занят, даст ему необходимую энергию, чтобы сломать стереотипы?
Бом: Что позволяет вам думать, что случится именно так? На днях мы с вами выясняли, препятствуют ли интеллектуальная деятельность и мышление разрушению и усыханию мозга.
Кришнамурти: Пока он мыслит, движется, он живет.
Бом: Мыслит разумным образом; тогда он остается сильным.
Кришнамурти: Да, это то, на что я также хочу обратить внимание. Пока мозг функционирует, движется, мыслит разумно...
Бом: ...он остается сильным. Если же он начинает действовать неразумно, он разрушается. Точно также, когда он увязает в рутине, он начинает умирать.
Кришнамурти: Именно так. Если мозг захвачен какой бы то ни было рутиной, — рутиной медитации или рутиной священников.
Бом: Или рутиной повседневной жизни фермера...
Кришнамурти: ...фермера и т.д., то он постепенно становится тупым.
Бом: Не только тупым, он, очевидно, усыхает.
Кришнамурти: Усыхает физически.
Бом: Некоторые клетки, возможно умирают?
Кришнамурти: К физическому усыханию ведет и противоположная крайность — постоянная занятость, монотонный повседневный труд, когда человек думает, думает, думает! А нам кажется, что это предотвращает усыхание.
Бом: Опыт как будто
Кришнамурти: Да, конечно. Это так.
Бом: Мозг начинает усыхать в определенном возрасте. Теперь наукой установлено, что как только тело перестает пользоваться какими-то мышцами, они начинают терять свою упругость...
Кришнамурти: Итак, делайте больше упражнений!
Бом: Говорят, надо упражнять тело и упражнять мозг.
Кришнамурти: Безусловно. Если же он в плену какого-то стереотипа, какой бы то ни было рутины, установки, то он должен усыхать.
Бом: Не могли бы мы разобраться в том, что заставляет его усыхать?
Кришнамурти: Это достаточно просто — повторение.
Бом: Повторение механично, и при этом нет реальной пользы от всего объема мозга.
Кришнамурти: Уже замечено, что люди, которые проводят многие годы в медитации — это наиболее тупые люди на земле. Так же обстоит дело с юристами и профессорами, имеются многочисленные этому свидетельства.
Нарайан: Это наводит на мысль, что разумное мышление препятствует старению. Но само разумное мышление может превратиться порой в стереотип.
Бом: Это возможно. Разумное мышление, устремленное в узкую сферу, становится также частью стереотипа.
Кришнамурти: Конечно, конечно.
Бом: Но не существует ли какой-то другой путь?
Кришнамурти: В этом мы разберемся.
Бом: Давайте раньше выясним вопрос, касающийся тренировки тела. Если усиленно тренировать тело, то оно остается сильным, но может стать механичным.
Кришнамурти: Да.
Бом: А следовательно, это может оказывать неблагоприятное действие.
Нарайан: А что можно сказать в отношении различных средств, предлагаемых религиозной традицией, таких как йога, тантра, кундалини и т.д.?
Кришнамурти: Понимаю. О, они должны усыхать! Если судить по тому, что происходит. Возьмем к примеру йогу. Мы берем этот пример без какого бы то ни было стремления ее дискредитировать, вульгаризировать, если возможно употребить это слово. Лишь очень немногие строго ее соблюдали, не будучи озабоченными кундалини и всем прочим, те, кого действительно интересовала высоко моральная, так называемая духовная жизнь. Я хочу здесь добраться до сути.
Бом: Думаю, есть нечто, имеющее прямое к этому отношение. Надо полагать, прежде чем человек был организован в общество, он жил в близком общении с природой, и для него тогда было невозможно вести рутинную жизнь.
Кришнамурти: Да, совершенно невозможно.
Бом: Но была полная незащищенность.
Кришнамурти: Таким образом, мы говорим, что мозг сам собой становится чрезвычайно живым, если он не в плену стереотипа, если он живет в состоянии неопределенности, не становясь при этом невротичным!