О смертельных схватках и их победителях

Звездная Елена

Я дышать от ужаса перестала.

— Мм? — насмешливо протянул ректор, прикоснувшись губами к моему виску.

— Нет! — ответила, дрожа всем телом, уже от гнева.

— Правда? — Гаэр-аш держал крепко.

А затем одним резким движением развернул меня к себе лицом, наклонился и выдохнул:

— Я искренне советую тебе, любовь моя, вспоминать об этом помещении каждый раз, когда ты сбегаешь из моего дома посреди ночи, или когда заявляешь мне про спасение Гобби, и, несомненно, я советую отчетливо восстанавливать его в памяти, едва ринешься по доброте душевной спасать кого бы то ни было!

Едва дыша, я не столько слушала слова

Гаэр-аша, сколько испуганно смотрела в его глаза. В них бушевало синее пламя. Яркий синий огонь с едва уловимыми черными всполохами. Огонь! И мне казалось — я слышу его гул и его рев. И я в ужасе переводила взгляд с одного глаза на другой, и как-то слишком запоздало поняла, что ректор склонился еще ниже… Мне просто казалось, что ревущее синее пламя приближается, поглощая мою душу, грозясь сжечь меня дотла, яростное и угрожающее… А в следующий миг я вздрогнула всем телом от прикосновения сухих горячих губ к моим собственным.

Сердце пропустило удар, и остановилось вовсе, когда сильные ладони соскользнули по плечам вниз, рывком прижимая к…

Мучительный стон.

И ректор отпрянул от меня, стремительно отвернулся, тяжело дыша и сжимая кулаки. Я же едва ли могла сделать вдох.

Спустя мгновение в три удара моего сердца, Гаэр-аш все так же не оборачиваясь глухо произнес:

— Извини.

Я стояла с широко распахнутыми от потрясения глазами, сердце заколотилось как птица в силках, ладони взмокли, но хоть не дрожали больше, и почему-то отчаянно захотелось остаться одной и дать волю слезам… Только в комнате Норт, он встревожится. А в кабинете ректора… отчим.

И вместо того, чтобы уйти, едва слышно спросила:

— Зачем он здесь?

Лорд Гаэр-аш, продолжая стоять вполоборота отвернувшись от меня, сухо ответил:

— Для передачи прав опекунства.

Что?! Я даже не сразу поверила услышанному, но так как ректор шутить не умел, то следовало понимать, что и это вовсе не шутка. К слову — за один день вызвать лорда Дане не представлялось возможным, значит в столицу седьмого королевства его давно вызвали. Отчим ведь не маг, следовательно, портал ему недоступен, и вряд ли ради его персоны некроманты поднимали драконов. Значит, мой опекун здесь давно находится, либо был вызван не менее трех недель назад. То есть его появление, как и "передача прав опекунства" была запланирована. Хотя о чем это я? Какая разница, как давно планировалось, гораздо важнее — передача прав кому?!

— Предвосхищая твой вопрос, — лорд Гаэр-аш развернулся и посмотрел на меня своими нормальными темно-серыми глазами без всяческих огненных всполохов, — для передачи прав опекунства мне.

Я поняла, что сейчас закричу. Просто закричу и забьюсь в истерике. Тьма меня побери, я была готова уже сейчас полежать на этом испещренном запрещенными знаками полу, лишь бы избавиться от ректора в качестве опекуна! Проклятая нежить, мне только этого не хватало!

— Да ни за что!

— Риаллин, — в голосе Гаэр-аша промелькнули стальные нотки, — мне не понятна твоя реакция.

— Вам не понятна моя реакция?! — я, неожиданно для самой себя, сорвалась на крик.

И мой голос разнесся по всему этому странному помещению, вернулся невероятным эхом отразившись от стен, унесся завыванием призраков ввысь в темный, на первый взгляд бесконечный потолок, а в следующее мгновение разом вспыхнула вся запрещенная символика, создав впечатление, что мы с Гаэр-ашем стоим посреди звездного неба, причем сами звезды рассыпались под нашими

ногами. И чувство возникло, словно парим в невесомости. Это изменение окружающей обстановки заставило отвлечься от накатывающей истерики, и взяв себя в руки, я тихо, но решительно ответила:

— Нет.

Ректор, оглядывая происходящее в зале, протянул руку и к его ладони с пола вспорхнуло несколько сотен искорок, заструившихся по спирали вверх, чтобы сложиться сверкающей горкой. Взмах — и искорки взмыли под потолок, замерли на мгновение и потекли вниз сверкающим искрящимся дождем.

А Гаэр-аш холодно произнес:

— Я не спрашивал твоего мнения, Риаллин, я поставил тебя в известность.

Проследила за тем, как сверкающие огоньки опадают на мою испачканную одежду и гаснут, отчаянно думая, что ответить. Спорить с Гаэр-ашем смысла не было, я уже слишком хорошо его знала — будет делать то, что сам считает нужным, не считаясь ни с чьим мнением. И все что мне остается, это в очередной раз бросить вызов. Я и бросила, используя свои знания в юрисдикции Армерии — в свое время пришлось немало часов посветить изучению этого вопроса.

— Мне уже семнадцать, — проговорила я, переведя взгляд на ректора, — соответственно, в документе о передачи опекунства должна стоять моя подпись, так?

Гаэр-аш кивнул, проявив некоторое удивление — видимо не ждал, что я так много обо всей этой канители знаю.

Вскинув подбородок, я прямо посмотрела в его глаза и отчеканила:

— Я не подпишу.

Губы ректора растянулись в нехорошей, какой-то очень нехорошей улыбке, но произнес он явно не то, что собирался:

— И это после того, как при одном звуке голоса отчима, ты не задумываясь отвечаешь боевым арканом, чье действие заключается в отбрасывании от тебя опасного объекта?

Я промолчала.

— К слову о "не задумываясь", — ректор, заложив руки за спину, медленно направился гулять по сверкающим символам, — очень показательная была твоя реакция, Риаллин. Знаешь, что она означает?

Страх. Страх на грани ужаса.

— Знаю, — ответила сквозь зубы.

Гаэр-аш остановился, развернулся, улыбнулся мне своей нехорошей улыбкой и сообщил:

— Я мог бы долго объяснять тебе, что это ради твоего же блага. Или продолжительно убеждать, доказывая на практике, что в ином случае лорд Даге растратит все твое наследство еще до окончания тобой Некроса. Или же сообщить, к примеру, что мерзавец уже опротестовал твою помолвку с Нортом, а для того чтобы избежать "последствий", видишь ли лорд Дастел Веридан, отец Норта, пришел в бешенство, получив от "мелкопоместного лордика" отказ, сбежал сюда, в седьмое королевство, где надеялся скрыться… Но, — ректор усмехнулся, — я не стану тратить нервы и время на бесполезные попытки убедить тебя в том, что в очередной раз что-либо делается ради твоего блага. К моему искреннему сожалению, ты на редкость упряма, любовь моя. Поэтому скажу сразу — подпишешь.

Оцепенение охватило прежде, чем я успела хоть что-то сделать. И я уже не могла ни пошевелиться, ни произнести и звука, я ничего не могла.

Лорд Гаэр-аш подошел медленно, неторопливо, остановился в полушаге, тяжело вздохнул и укоризненно произнес:

— Почему с тобой всегда так непросто, Риаллин?

Естественно я не ответила. Судорожно сглатывая, я пыталась вернуть себе возможность произнести хоть звук, но все было тщетно. Ректор с едва заметной улыбкой проследил за моими мучениями и с некоторым сожалением проговорил: