О судьбе и доблести
Шрифт:
(7) В числе послов был отправлен и Демосфен, но он не дошел к Александру вместе с остальными. От Киферона он повернул обратно в Афины, то ли убоявшись по причине своей антимакедонской политики, то ли желая сохранить себя безупречным перед царем Персии. (8) Говорят, что он получил от персов много денег, чтобы действовать против македонцев.
Эсхин, говорят, упрекая Демосфена в том, что он подкуплен, сказал в своей речи: «Теперь ты купаешься в царском золоте! Золота этого не хватит: плохо нажитое никогда не уцелеет». (9) Александр дал ласковый ответ афинским послам, избавив тем афинский народ от великого страха.
Он отправил в Коринф приказ послам и членам совета встретить его; когда совет собрался, царь произнес речь
…После смерти Филиппа Аттал сначала задумал переворот и вошел с афинянами в заговор против Александра, но затем одумался, переслал Александру письмо, полученное от Демосфена, и пытался дружественными речами развеять возводимые на него обвинения. (2) Гекатей, убив Аттала по поручению царя хитростью, прекратил в македонском войске, стоявшем в Азии, всякие помыслы о восстании: Аттал был мертв, а Парменион дружественно расположен к Александру… [89]
89
Главы VI–VII, как не относящиеся к Александру, не переведены. (Примеч. переводчика)
Александр, успокоив Элладу, пошел на Фракию; много фракийских восставших племен он заставил покориться и пошел в Пеонию, Иллирию и соседние с ними страны. Покорив тамошних отпавших варваров, он подчинил себе все окрестное варварское население. (2) В то время как он был этим занят, пришли к нему сообщить, что в Греции замышляется переворот; многие греческие города стремятся отпасть, фиванцы первые.
Царь в раздражении на них вернулся в Македонию, торопясь прекратить смуту в Элладе. (3) Он неожиданно подошел к городу и стал вместе со всем войском около Фив как раз в то время, когда фиванцы силились выбить из Кадмеи гарнизон и осаждали крепость. (4) Еще до прихода царя они обвели Кадмею глубокими рвами и плотным частоколом, чтобы гарнизону нельзя было послать ни подмоги, ни съестных припасов.
(5) К аркадянам, аргосцам и элейцам они отправили посольство с просьбой о помощи. Также и к афинянам пошли послы договориться о союзе; получив от Демосфена в подарок много оружия, они снабдили им безоружных. (6) Пелопоннесцы, призываемые на помощь, выслали войско к Истму, которое и остановилось там, поджидая царя. Афиняне под влиянием Демосфена постановили помочь фиванцам, но войска не послали, выжидая, как обернется война.
(7) Филота, начальник кадмейского гарнизона, видя, как усиленно готовятся фиванцы к осаде, основательно починил стены и заготовил много разного оружия.
Царь неожиданно пришел из Фракии со всем своим войском; союзники фиванцев гадали, что принесет его прибытие, но что перевес на стороне вражеского войска – это было явно и бесспорно. Военачальники собрались на совет и, посовещавшись относительно военных действий, решили сражаться за свободу. Войско одобрило это решение,
(2) Царь сначала не предпринимал никаких действий, давая время одуматься и посовещаться; он полагал также, что один-единственный город не осмелится выступить против такой армии. (3) У Александра на ту пору было пехоты больше 30 тысяч и конницы не меньше 3 тысяч – все люди, закаленные в воинских опасностях, ходившие в походы вместе с Филиппом, почти не знавшие поражений.
Полагаясь на их доблесть и рвение, Александр и решил уничтожить Персидское царство. (4) И если бы фиванцы, уступая обстоятельствам, отправили к македонцам посольство, прося мира и согласия, то царь охотно пошел бы на переговоры и удовлетворил все их просьбы; ему хотелось покончить со смутами в Элладе и целиком заняться войной с персами. Теперь же, видя, что фиванцы ни во что его не ставят, он решил сравнять город с землей и таким страшным делом отвратить от попыток к отпадению всех, кто собирался на это отважиться.
(5) Выстроив войско в боевом порядке, он приказал объявить: кто из фиванцев пожелает, тот может явиться к нему и стать причастным миру, установленному для всей Эллады. Фиванцы в своей гордости ответили другим объявлением: с высоты какой-то башни было провозглашено, что каждый, кто желает с помощью персидского царя и фиванцев освободить эллинов и уничтожить тирана Эллады, пусть приходит к ним. (6) Александра это чрезвычайно огорчило; вне себя от гнева он решил страшно наказать фиванцев. Озверев, он расставил осадные машины и приготовил все для войны.
Эллины, узнав о том, какая опасность грозит фиванцам, скорбели о бедствиях, которые их ожидают, но не решались помогать городу, потому что он собственным неразумием и необузданностью поверг себя в гибель несомненную. (2) Фиванцы встречали опасность с мужественной готовностью, но изречения предсказателей и знамения богов приводили их в замешательство.
Прежде всего в храме Деметры обнаружили тонкую, широко раскинувшуюся паутину: размерами она была с гиматий; по краям шел яркий круг, похожий на радугу. (3) Из дельфийского прорицалища пришло им по этому поводу такое предсказание: «Знаменье это являют боги всем смертным, однако ж прежде всего беотийцам и тем, кто живет по соседству». Из местного же святилища фиванцев принесли такое предсказание: «Соткана ткань на горе одним, другим же на счастье».
(4) Знамение это случилось за три месяца до прибытия Александра под Фивы: перед самым же его приходом статуи на агоре покрылись потом, который стекал крупными каплями. Кроме того, властям принесли известие, что из озера около Онхес раздается нечто вроде мычания; по воде Диркейского источника пробегает кровавая рябь.
(5) Кто-то пришел из Дельф с сообщением, что крыша на храме, который воздвигли фиванцы с добычи, полученной от фокейцев, оказалась вся в крови. Люди, занимавшиеся толкованием знамений, сказали следующее: паутина означает, что боги покинут город; разные цвета радуги – пеструю и бурную смену событий; пот на статуях – безмерные страдания; кровь, показавшаяся во многих местах, – страшное избиение людей, которое будет в городе.
(6) Так как боги явно предвещали будущие несчастья, то предсказатели советовали ничего не решать войной и сражением, а поискать более верного разрешения путем переговоров. Фиванцы, однако, не пали духом; наоборот, увлекаемые гордостью, они напоминали друг другу об удаче под Левктрами и о других сражениях, когда их изумительная храбрость помогла им одерживать победы, которых они и не ожидали. Так-то фиванцы своей решительностью, в которой было больше мужества, чем благоразумия, обрекли свою отчизну на совершенную гибель.