О СУЩНОСТИ СТРАТЕГИЧЕСКОГО МЕТОДА
Шрифт:
Следовательно, с грандиозным кризисом, порожденным таким путем, можно справиться только методами и политическими мерами, которые живущим в этот период поколениям непременно покажутся революционными. Поистине великими лидерами в такие времена становятся те, кто решительно выступает против господствующего общественного мнения с позиции разума и не идет сугубо иррациональным, привычным путем, который привел к кризису. В этом состоит особенность реальных действий по осуществлению серьезных прорывов в истории, которых, как «происков волюнтаризма», боялись верховные жрецы европейской социал-демократии конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Жаль этих глупых верховных жрецов! Хотя большинство из них испытало бы обиду от подобного сравнения, но по существу разве не являлись они всего лишь отзвуком глупой и хищной аудитории римского Колизея, которая подбадривала львов, терзающих христиан, и поднимала вверх большой палец, выражая тем самым vox populi? (Как известно, в социал-демократии конца XIX–начала XX века было много течений помимо упомянутых «жрецов»; были и те, кто по гимну «Интернационал» утверждал: «Мы наш, мы новый Мир построим». Линдон Ларуш поясняет, что термином «волюнтаризм» он обозначает только действия, которые по своей форме и содержанию тождественны подтверждаемым первоначальным открытиям универсальных физических принципов. Произвольный, иррациональный подход к принятию решений (типичным примером которого является «неолиберализм» современного постмодернистского типа), квалифицирован Ларушем как опасная форма психической болезни. –Прим. ред.).
Ни одно общество не может уничтожить себя по собственной воле, если его не обрекает на это состояние покорность установившемуся, преобладающему общественному мнению. Индивид или группа лиц, охваченная таким заблуждением, не позволит себе ничего большего, чем апелляция к авторитету общественного мнения, ожидая от него ответа, т.е. к условностям установившегося образа мысли. Таким образом, в конечной фазе любого трагического цикла истории любой страны, любой культуры эта затянувшаяся приверженность к привычному общественному мнению делает народ морально неспособной к выживанию. Падение режимов — не только режима слабого и неумного русского царя Николая II, но и всех последующих с 1917 года поколений реформаторов, служит примером того, как население и его неумные лидеры оказываются в плену привычных предрассудков. Если пораженной кризисом стране предназначено выжить, она должна действовать, как действует ученый, когда сталкивается с устойчивой ошибкой в научном мнении своих предшественников; нация-государство должно выявить и искоренить фатальный порок, заключенный в собственном преобладающем, привычном образе мышления. В этом состоит потребность революционного действия в таких обстоятельствах. Необходимо не только сменить аксиомы, но и произвести действие, которое отражает эту необходимую смену аксиом.
Что же тогда следует изменить в области мнения? Исход всего этого периода мировой истории зависит от того, удастся ли нам распознать правильный выбор этого фактора.
Необходимое сущностное изменение состоит в том, чтобы преодолеть реликты олигархического правления, например, сменить правление финансовой олигархии республиканским самоуправлением. Это означает культурный сдвиг, очистку общества от застарелого сифилиса, от тех романтических пережитков, в плену которых остается сегодня большинство институтов и народов всемирной европейской цивилизации, чтобы вернуть общество в культурные владения антиромантического, классического наследия.
Самое трагическое в культуре Европы и американского континента сегодня — это вытравление классических гуманистических форм образования, классических форм и принципов художественной композиции из всех сфер жизни общества. В том, что сегодня используется в качестве развлечений, в форме общераспространенного мнения, родственного таким деградированным популярным формам развлечений, видны корни нынешней трагедии цивилизации.
Например, популяризация киллерской игры «нинтэндо», или боевых искусств среди детей и внушаемых юношей, — игр, построенных на худшей послевоенной пародии на японскую самурайскую мифологию, — характеризует культуру, которая, уничтожая собственное потомство, признает себя постмодернистской культурой, не имеющей перспективы дальнейшего существования, разве что в самой звероподобной форме.
Основное из вышеизложенных соображений, которые я ранее выработал путем выделения семи актов разрушения нации-государства, состоит в необходимости нового открытия принципа, согласно которому человеческие отношения, в отличие от звероподобных, по существу заключены в тех же познавательных процессах, которые выведены на поверхность в сократических диалогах Платона. Это те же самые познавательные процессы, посредством которых вырабатывается подтвержденный универсальный физический принцип, как и подтверждаемый принцип классических художественных форм сочинения и исполнения. Именно за счет распространения таких познавательных открытий достигается возрастание власти человечества во вселенной и над вселенной, в расчете на душу населения и на квадратный километр территории.
Именно передача от человека к человеку научного и классического художественного познавательного опыта является выражением естественных и естественно плодотворных отношений между людьми. Мы и должны вернуться к этому, если нашим странам суждено пережить низвергающееся на нас испытание.
Перевод с английского К. Черемных, Р. Дуглас