О текущем моменте №2(50), 2006г.
Шрифт:
О том же и то же в Коране, но в других словах:
«Скажи: “О обладатели писания! Приходите к слову, равному для вас и для нас, чтобы нам не поклоняться никому, кроме Бога, и ничего не придавать Ему в сотоварищи, и чтобы одним из нас не обращать других в господ помимо Бога”. (Коран, 3:57). «И пусть среди вас будет община, которая призывает к добру, приказывает одобренное и удерживает от неодобряемого [166]. Эти счастливы!» (Коран, 3:100).
И в форме светской литературы одно из лучших выражений убеждённости в осуществимости большевистского идеала жизни людей без паразитизма, тем более без организованного
1
Когда б в покорности незнанья
Нас жить Создатель осудил,
Неисполнимые желанья
Он в нашу душу б не вложил,
Он не позволил бы стремиться
К тому, что не должно свершиться,
Он не позволил бы искать
В себе и в мире совершенства,
Когда б нам полного блаженства
Не дoлжно вечно было знать.
А продолжение этого текста обусловлено невозможностью в границах библейской культуры дать содержательный ответ на вопрос «как это воплотить в жизнь на Земле?».
Но чувство есть у нас святое,
Надежда, бог грядущих дней, -
Она в душе, где всё земное,
Живёт наперекор страстей;
Она залог, что есть поныне
На небе иль в другой пустыне
Такое место, где любовь
Предстанет нам, как ангел нежный,
И где тоски её мятежной
Душа узнать не может вновь.
Тем не менее вне зависимости от возражений, подобных возражению Булгаковского Пилата, есть люди, которыми на протяжении всей памятной истории движет вера и убеждённость в осуществимости на Земле, а не в где-то в посмертном раю, идеала жизни общества без паразитизма — идеала равно истинно-христианского, истинно-мусульманского, — большевистского.
Осуществление этого идеала требует определённого качества личностного развития каждого из людей и определённого качества развития культуры общества.
И В.И.Ленин — не как марксист, фанатично-одержимо работающий на захват государственной власти в неведомых для него интересах хозяев марксистского проекта, каким был Л.Д.“Троцкий”, — а как большевик, стремящийся к осуществлению этого идеала в жизни, понимал, что Россия в достигнутом ею качестве развития культуры и людей не готова к переходу к социализму и коммунизму. В 1905 г. он писал об этом так:
«Марксизм бесповоротно порвал с бреднями (выделено нами при цитировании) народников и анархистов, будто можно, например, в России миновать капиталистическое развитие, выскочить из капитализма или перескочить через него каким-нибудь путем, кроме пути классовой борьбы и в пределах этого самого капитализма. (…)
… реакционна мысль искать спасения рабочему классу в чём бы то ни было, кроме дальнейшего развития капитализма.
В таких странах, как Россия, рабочий класс страдает не столько от капитализма, сколько от недостатка развития капитализма» (В.И.Ленин “Две тактики социал-демократии в демократической революции”, ПСС, изд. 5, т. 11, стр. 37).
Т.е. В.И.Ленин предполагал, что грядущая революция будет буржуазно-демократической и за нею последует довольно продолжительный период развития капитализма, культуры общества, людей на основе буржуазной демократии. И только потом, когда общество и его экономика освоят возможности развития, предоставляемые буржуазной демократией, оно перейдёт к социализму в целях обеспечения дальнейшего развития глобальной цивилизации.
Никакие “экстремистские” воззрения (кроме свержения царизма силовым путём и ликвидации сословно-кастового строя) В.И.Ленину и большевикам до 1917 г. свойственны не были. Они приписаны им задним числом после 1985 г. заведомыми клеветниками и невежественными графоманами, которые не пожелали ознакомиться с фактами истории.
Но это — неожиданное для многих — открытие приводит к вопросу: Откуда же взялся экстремизм, авторство в отношении которого впоследствии было приписано большевикам?
Ответ на него прост: экстремизм проистекает от Парвуса [167] и Л.Д.“Троцкого” — кураторов марксизма в России от библейского политического эзотеризма. Примерно в то же время, когда В.И.Ленин издал “Две тактики…”, совершенно иных взглядов придерживался Л.Д.“Троцкий”. В работе “Итоги и перспективы. Движущие силы революции” изданной в 1906 г. и переизданной в 1919 г., он писал:
«Русская революция создаёт, на наш взгляд, такие условия, при которых власть может (при победе революции — должна) перейти в руки пролетариата, прежде чем политики буржуазного либерализма получат возможность в полном виде развернуть свой государственный гений…» (Л.Д.Троцкий. Сборник “К истории русской революции” под ред. д.и.н. Н.А.Васецкого, Москва, “Политиздат”, 1990 г., стр. 95).
Но если В.И.Ленин в “Двух тактиках…” высказывает своё мнение, исходя из марксисткой теории естественно-исторической смены общественно-экономических формаций по мере развития культуры и экономики общества, то Л.Д.Троцкий пишет о предстоящих судьбах России как «пророк» будущей истории, для которого марксизм — только форма публичного выражения некоего смысла, к экзотерическому марксизму для всех не имеющего никакого отношения.
Несколько далее приведённого выше фрагмента Л.Д.Бронштейн продолжает освещение тогда ещё политических перспектив (комментарии в сносках — наши):
«Русская революция не даёт и ещё долго не даст установиться какому-нибудь буржуазно-конституционному порядку, который бы мог разрешить самые примитивные задачи демократии. Что же касается реформаторов-бюрократов в стиле Витте или Столыпина, то все их “просвещённые” усилия разрушаются их же собственной борьбой за существование [168]. Вследствие этого судьба самых элементарных революционных интересов крестьянства, как сословия, связывается с судьбой всей революции, то есть судьбой пролетариата.
Пролетариат у власти предстанет перед крестьянством как класс-освободитель» (там же, стр. 97).
«Но может быть само крестьянство оттеснит пролетариат и займёт его место?
Это невозможно. Весь исторический опыт протестует против этого предположения. Он доказывает, что крестьянство совершенно неспособно к самостоятельной политической борьбе» [169] (там же, стр. 98)
«Из сказанного ясно, как мы смотрим на идею “диктатуры пролетариата и крестьянства”. Суть не в том, считаем ли мы её принципиально допустимой, “хотим мы или не хотим” такой формы политической кооперации. Но мы считаем её принципиально неосуществимой — по крайней мере, в прямом и непосредственном смысле [170].