О текущем моменте №7(31), 2004г.
Шрифт:
· Вторая и по существу — главная причина — отсутствия в обязательной программе школьного курса литературы “Обломова” состоит в том, что судьбы его героев Обломова и Штольца невозможно понять, если не вдаваться в рассмотрение вопроса о том, что:
O Обломов — продукт библейски-православной культуры России;
O а Штольц — в своих семейных нравственно-психологических корнях — продукт реформации, в культурном наследии которой границы между кальвинизмом и лютеранством существуют далеко не во всём.
Т.е. И.А.Гончаров в романе “Обломов” показал проблематику, которую невозможно было понять и разрешить на основе библейского
При взаимной симпатии и дружеских чувствах Обломова и Штольца, их общем детстве, — они не могут объединиться в жизненном потоке событий в общем деле:
· Штольц своей бурной частнопредпринимательской деятельностью вносит вклад в создание ещё только предстоящего в ХХ веке глобального биосферно-экологического и социального кризиса, но он не видит этих перспектив.
· Обломов, в отличие от Штольца, самозабвенно занятого делом, чувствует, что Штольц делает что-то не то, и знает, что в этой суете он соучаствовать не должен, но в чём Штольц не прав, Обломов не понимает и потому не может выразить альтернативы ни своему безделью, ни только ещё ведущей человечество в будущий тупик деятельности Штольца.
И оба героя романа честны и правы; и оба ошибаются, но каждый из них по своему прав и по-своему ошибается.
Это — один из примеров воплощения в жизнь издревле известного алгоритма «разделяй и властвуй», хотя хозяев и заправил этого алгоритма А.И.Гончаров не показал. Но всё это в соотнесении с последующим ходом истории человечества говорит о том, что в своём романе А.И.Гончаров затронул и показал проблематику более значимую, нежели это сделали И.С.Тургенев и Н.Г.Чернышевский в романах “Отцы и дети” и “Что делать?”.
11. И ныне обеспокоенность «мировой закулисы» состоит в том, что Штольцы перестанут быть Штольцами, а Обломовы — Обломовыми и объединятся в некой новой культуре, в которой «мировой закулисе» места не окажется, поскольку именно культура нового типа будет воплощать в жизнь Царствие Божие на Земле. Но для этого люди должны преобразиться нравственно-психически, поняв следующее:
Каждый индивид может быть носителем одного из следующих типов строя психики:
· животный тип строя психики — поведение субъекта подчинено инстинктам и они обладают высшим приоритетом в психике;
· зомби — поведение подчинено традиционным нормам культуры или чужому психологическому воздействию, которые в психике обладают приоритетом более высоким, чем инстинкты, творческий потенциал, Промысел Божий;
· демонический — характеризуется своеволием, способным сдержать инстинкты и переступить через традиции культуры, чужое психологическое влияние, но при этом смысл жизни и деятельности, выражающийся в своеволии безразличен к целям Промысла или откровенно враждебен ему;
· человечный — характеризуется тем, что человек в жизненном диалоге с Богом, на основе своей воли и всего личностного потенциала старается действовать в русле Промысла (собственно за попытку перейти к человечному типу строя психики от строя психики зомби вся пресса и порицает Дж.Буша младшего);
· опущенный в противоестественность — характеризуется тем, что субъект находится под воздействием разнородных дурманов (алкоголь, табак, наркотики и психотропные вещества), которые искажают физиологию обмена веществ и физиологию духа (биопoля) его организма, что влечёт за собой искажение алгоритмики психики, свойственной типам строя психики животному, зомби и демоническому (носители человечного типа строя психики к дурманам не прибегают). Опущенный в противоестественность тип строя психики встречается в двух вариантах:
O 1) психологическая зависимость от порочных традиций культуры и социальной среды вследствие непонимания или безволия и
O 2) физиологическая зависимость собственно от дурманов; обычно второй вариант развивается на основе первого.
Единственно нормальным для людей является человечный тип строя психики. А единственно нормальной культурой является не та или иная исторически сложившаяся национальная или межнациональная (интернациональная) культура, а та культура, в которой при любом её национальном и многонациональном своеобразии, люди к началу юности достигают в своём личностном развитии устойчивого во всех обстоятельствах человечного типа строя психики. И все должны (в нравственно этическом смысле) работать на это, помогая друг другу в выявлении и разрешении их проблем как личностных, так и общественных масштабов.
Внутренний Предиктор СССР
30 июля — 4 августа 2004 г.
[1] “Но не для России”, — делает оговорку в подзаголовке Сергей Шаповал. Здесь также следует заметить, что Жан Кальвин, разработавший основные положения нового направления в протестантизме, в 1541 году стал фактически диктатором Женевы и превратил её в один из центров Реформации церкви. В соседней Франции деятельность последователей кальвинизма (более известных в России под именем «гугеноты») стала причиной религиозных войн, которые продолжались почти полвека и закончились в 1598 году Нантским эдиктом, давшим гугенотам-кальвинистам свободу вероисповедания. В этой связи также становится понятно, почему в литературных произведениях, затрагивающих конфликт между гугенотами и католиками, предпочтение всегда отдавалось гугенотам: они честнее, благороднее, добрее нежели их противники-католики, однако, подавая так католиков и гугенотов, авторы не вдавались в рассмотрение вероучений и социальных доктрин обеих псевдохристианских церквей.
[2] Платон Еленин — под таким псевдонимом в Лондоне проживает “опальный” олигарх Б.А.Березовский.
[3] А.С.Пушкин затронул ту же тему ещё в юности:
С рассказом Моисея / Не соглашу рассказа моего. / Он вымыслом хотел пленить еврея, / Он важно лгал и слушали его. / Бог наградил в нём слог и ум покорный, / Стал Моисей известный господин. /Но я, поверь, историк не придворный, / Не нужен мне пророка важный чин.
В начале XIX века Пушкин не мог написать прямо: «С рассказом библейского Моисея не соглашу рассказа моего» — Священный Синод на расправу был крут, — но именно Пушкин в шуточной «Гавриилиаде» впервые в истории поставил под сомнение «священность» анонимных редакторов Библии. Сто лет спустя М.А.Булгаков, продолжив эту традицию, прямо обвинил редакторов Библии в искажении учения Христа: «Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И всё из-за того, что он (Левий Матвей по тексту) неверно записывает за мной».