О войне. Части 7-8
Шрифт:
487. Однако теория не должна изображать лишь одного обороняющегося в невыгодном положении невозможности отплатить должным образом противнику за сосредоточение им сил; она обязана указать на то, что каждая из обеих сторон, как атакующая, так и обороняющаяся, может оказаться в этом положении.
488. Дело в том, что непропорциональное сосредоточение сил на одном участке, чтобы достигнуть на нем превосходства, всегда базируется на надежде поразить противника внезапностью, дабы он не имел ни времени собрать на этом участке столько же сил, ни возможности подготовиться отплатить
489. Однако это преимущество инициативы имеет свою антитезу, о чем будет еще речь впереди; здесь мы лишь отметим, что оно не составляет абсолютного преимущества, действие которого непременно должно сказаться во всех случаях.
490. Но если даже не считаться с теми основами успеха внезапности, которые заключаются в инициативе, и если даже нет для нее никакого объективного основания, так что успех всецело зависит от счастья, то все же теория не должна отвергать и этого фактора, ибо война – игра, из которой никак не может быть исключен элемент риска. Поэтому вполне допустимо даже при отсутствии всякого другого мотива сосредоточить свои силы наудачу в надежде поразить неприятеля внезапностью.
491. Если той или другой стороне удастся поразить внезапностью противника, будет ли то наступающий или обороняющийся, сторона, застигнутая таким образом врасплох, окажется до известной степени лишенной возможности отплатить противнику тем же самым.
497. При атаке флангов или тыла необходимо предполагать, что можно принудить неприятеля противопоставить нам в этих местах вооруженные силы; там, где мы не уверены в том, что таково будет воздействие нашего появления, последнее было бы опасно; ибо там, где не с кем сражаться, войска остаются праздными и, если это случится с главными силами, цель окажется несомненно не достигнутой.
498. Правда, такие случаи, чтобы противник оставил беззащитными свои фланги или свой тыл, чрезвычайно редки, однако они встречаются, и притом легче всего тогда, когда противник обеспечивает себя наступательными контрдействиями (Ваграм, Гогенлинден, Аустерлиц могут служить примерами).
499. Атака центра (под которым мы разумеем не что иное, как часть фронта, не являющуюся флангом) отличается той особенностью, что она может повести к разделению частей, которое обычно называется прорывом.
500. Прорыв, очевидно, является противоположностью окружения. Оба действуют в случае победы чрезвычайно разрушительно на неприятельские силы, но каждый по-своему.
1) Охват содействует обеспечению успеха своим моральным воздействием, подрывая мужество противника.
2) Прорыв центра содействует обеспечению успеха тем, что при нем наши силы остаются более сосредоточенными. Мы уже говорили об этом.
3) Охват может непосредственно повести к уничтожению неприятельской армии, если он производится значительно превосходными силами и увенчается успехом. Во всяком случае, если он приводит к победе, то успех первого дня бывает больше, чем при прорыве.
4) Прорыв может вести лишь косвенным образом к уничтожению неприятельской армии и редко проявляет свое действие в значительных размерах в первый же день, а скорее влияет стратегически в последующие дни.
501. Прорыв неприятельской армии посредством сосредоточения наших главных сил против одного участка предполагает чрезмерную растянутость неприятельского фронта, ибо гораздо труднее бывает приковать остальные вооруженные силы неприятеля более слабыми силами, и неприятельские силы, расположенные вблизи направления главного удара, легко могут быть направлены на борьбу с ним. К тому же при атаке, направленной на центр, таковые находятся по обеим сторонам, при атаке же на крыло – лишь с одной стороны.
502. Вследствие этого подобная атака центра легко подвергается концентрической контратаке неприятеля.
504. Мы рассмотрели сосредоточение главных сил на одном участке для действительного боя, но, конечно, оно может иметь место и на нескольких участках, на двух, даже на трех, не переставая быть сосредоточением сил против одной части неприятельской армии. Разумеется, с увеличением числа участков сила этого начала окажется ослабленною.
505. До сих пор мы имели в виду одни лишь объективные преимущества такого сосредоточения сил, а именно – более благоприятное соотношение сил на главном участке; существует, однако, и субъективное основание для вождя или полководца избрать этот прием, а именно дабы крепче держать в руках главную часть своих сил.
506. Хотя воля полководца и его разум руководят всем в сражении, однако эта воля и этот разум проникают лишь в крайне ослабленной степени до низших членов его армии, и это имеет тем большее место, чем дальше расположены части от полководца; значение и самостоятельность подчиненных начальников возрастают, и притом за счет верховной воли.
507. Но не только естественно, но – при отсутствии какой-либо аномалии – и выгодно, чтобы в руках главнокомандующего оставалась величайшая действенность власти, какую только допускает обстановка.
Взаимодействие
509. Нам остается рассмотреть лишь один вопрос – взаимодействие планов и действий обеих сторон.
510. Так как план боя в собственном смысле может устанавливать лишь то, что можно предвидеть в отношении действий, то сводится он обычно к трем сторонам дела, а именно: а) крупные линии боя, б) подготовка к нему, в) подробности начала.
511. Лишь начало боя может действительно быть полностью установлено планом; течение его уже требует новых, вытекающих из обстановки указаний и приказов, т. е. вождения.
512. Разумеется, желательно следовать принципам плана и при вождении, ибо цель и средства остаются теми же самыми; поэтому, если это не всегда может иметь место, то смотреть на это обстоятельство надо как на неизбежное несовершенство.
513. Деятельность вождения, очевидно, носит совсем иной характер, чем деятельность создания плана. Последний составляется вне сферы опасности и на досуге; первое протекает всегда под давлением момента. План всегда разрешает вопросы с более высокой точки зрения с более широким кругозором. Вождение определяется ближайшим и самым конкретным, более того – это ближайшее и конкретнейшее часто насильственно увлекает его. Ниже мы будем говорить о различии в характере этих двух деятельностей интеллекта, здесь же мы ограничиваемся тем, что отделим их друг от друга как две различные фазы.