О жизни такой непростой…
Шрифт:
Образы. Чужие. Родные. Понятные. Рычание и шипение, свист и пение. Восприятие еще раз изменилось, застывшая перед глазами серая пелена расцветилась алыми, желтыми и синими пятнами.
Тепло-холодно. Снаружи холодно, внутри тепло.
Рывок. Выворачивающий наизнанку переход.
Я. Нечто. Хищное, прожорливое, голодное. Сбой. Я-мы. Много. Бесконечность, объединенная программой. Я-мы. Несем смерть. Сбой. Несем жизнь. Сбой. Изменяем.
Изменяем?
Изменяет оно? Что? Программный запрос-образ
Все. Живое — разумное. Ко всему не-живому.
Неживое я-мы изменяет все живое? Адаптирует. Разумное. Все.
Я-мы количество? Размер?
Запредельное число-образ на миг выбивает из невозмутимой сосредоточенности остатки человеческого разума.
— Знаете? — вслух, хрипло, почти забыв, как воспроизводить звуки. Но ассоциативная цепочка не успевает оборваться. — То, что десять лет назад украли с вашей Тхешты — наивные детские игрушки, по сравнению с этим. Нанокомплекс предтеч. Легенда…
А образы, формируясь, ложатся на сознание. Сбой программы, сбой программы, сбой…
Восстановить. Пароли? Сбой. Повреждения.
Образец.
Копия. Несоответствие, несоответствие…
Форматирование.
Переустановка программ. Ожидание…
Перезагрузка.
Включение. Активация. Я-мы перемещение.
Командный приоритет?
Снова на краткий миг просыпается прослойка человека, помнящего о том, что рядом кто-то есть.
— Положите руки на поверхность.
Снятие параметров.
Продолжить модификацию?
Да.
Командный приоритет?
Да.
Подтверждено. Перезагрузка.
Отключение.
Подъем. Один за другом гаснут образы. Разум стремительно всплывает в реальность. Слишком быстро.
Кажется, кровь кипит, как при кессонной болезни. Болит все. Снаружи, изнутри… Глаза открыты, но я не понимаю, не помню, где нахожусь. Стою, погрузив руки почти по локти в какую-то непонятную полупрозрачную субстанцию. Непрерывный, захлебывающийся писк наноадаптера глохнет, но раздается еще один щелчок и шея мгновенно немеет. Что это? Адаптер? Что… Срывающееся сознание успевает только уловить сквозь шум в голове:
— Три часа, семь минут. Шла на рекорд? Отлично, успеваем.
Шесть месяцев спустя
— Марина Сергеевна Леринская?
Я подняла руку.
— Прошу вас, — секретарша приглашающе кивнула и открыла дверь, — мистер Кейти ждет вас.
Ну, вряд ли именно меня он ждет.
Вежливо кивая, неторопливо шествую по шикарной приемной Центра Методических исследований. Предположительно, это мое новое место работы, да. Хотя внештатному сотруднику СБ Метрополии и так неплохо платят, но в возможности работать по второй специальности есть нечто романтическое. Пусть даже это частично — задание по внедрению. Я пробуюсь на должность внештатного переводчика. Думаю, меня возьмут. Не так уж много в Метрополии специалистов по мертвым языкам. Плюс знание еще семи самых распространенных в освоенной части галактики.
Кстати, об освоенной части.
После достопамятного погружения я месяц! Месяц провела в изолированном от внешних воздействий кессоне. Потом еще неделю в медтехе. С перерывами, разумеется. Дальше меня изучали. Всесторонне. Ибо хитрый нанокомплекс предтеч модифицировал структуры организма. Спасибо ему за выстроенные дублирующие нейросети. Иначе бы не выжила. Но вот с погружениями года три придется подождать, пока аксоны, или что там, не регенерируют. Воспоминания о лечении, надо заметить, не из тех, что относят к приятным.
Грехи мои простили в зачет верной службы обществу. В качестве консультанта-практика. Марна Лерион погибла на Черной Земле.
Янга, кстати, тоже обследовали. Ведь и Тигр полную дозу нанитов схлопотал.
А над нанокомплексом до сих пор штатные сканэры головы ломают. При перезагрузке я использовала единственное доступное программное обеспечение. Со своего наноадаптера. Так что в лабораториях Тхешты сейчас хранится большой адаптер по классу модификации.
А три месяца назад, когда эксперты убедились в моей полной безопасности для окружающих, на свет появилась Марина Леринская, тридцати лет, натурализованная эмигрантка со Старой Земли. Все документы — подлинные. Только сама личность до этого момента была виртуальной.
И еще. Выживших из Луисовой команды сутки спустя после нашего отлета (которого я не помню по объективным причинам) снял с планеты патрульный крейсер. Кое-кто из них в истерике вопил о призрачных змеях. Автономная перемещающаяся форма Жемчужины — гигантская перламутровая гусеница.
ДОСЬЕ, краткое.
секретно
Марна Лерион (настоящее имя неизвестно)
Происхождение — предположительно Старая Земля.
Дата рождения — предположительно около 490 года от начала Освоения.
Биографическая справка — впервые информация о Марне Лерион появилась в 509 году, как о единственно выжившем члене экспедиции на Гранаду, закрытую планету 3 категории, расположенную в секторе Стикс у звезды Альфарда. В течение последнего времени, базируясь на Черной Земле, занимается незаконными археологическими изысканиями. Работает в одиночку или в составе малых групп. Предположительно, вскрыла мавзолеи Схеениджи (513 г. сектор Стикс Вердана Нерона), изучала Гардецкий архипелаг (517 г. сектор Ахерон Гардеция Беты Кота) и Сийранское кладбище (523 г. сектор Ахерон туманность Кошачий коготь). Прочие сведения о раскопках не подтверждены и носят предположительный характер. См. полное досье.
Особые сведения — предположительно — незаконтроленый пси 9 уровня, лингвист класса супер, сканэр, подвергалась генетической наномодификации по классу адаптации, вживлено три нейропереходника запрещенной категории Х5, нейропилот, личный транспорт одноместный Схай.
Внешность — стандартная, рост средний, черты лица крупные, славянского типа, телосложение среднее. Глаза серые, цвет волос брюнет. Генокарта отсутствует. Голограмма последней пластики прилагается.
Рекомендации — осторожность.