О. и Т.

Моему другу В.

«И будет в тот день: горы будут капать вином и холмы потекут молоком и все русла Иудейские наполнятся водою, а из дома Господня выйдет источник и будет напоять долину Ситтим.»

(Иоил. 3:18)

– Мать вашу через

Слова относились к пешеходному светофору, который неожиданно переключился на красный.

Пятница была вчера, но из города хлынули прочь лишь субботним утром.

Мой черный «Insignia» с трудом продирался сквозь запруженные машинами улицы. Впрочем, из такой толчеи вряд ли бы вырвался даже какой-нибудь «Матиз».

Указатели напряжения, температуры и бензина в правом колодце стояли враскорячку.

Стрелка спидометра тосковала по крайней отметке «270», АККП безнадежно мечтала о шестой повышающей передаче.

Навигатор молчал.

Мое утро изначально не задалось.

Как всегда по выходным, я решил побаловать себя изысканным завтраком. Сегодня захотелось авокадо с сыром. Фрукт должен был быть кубиками, сыр – соломкой.

Для прецизионной нарезки пришлось поправить английский нож из стали «три-хром-тринадцать». По окончании процедуры, еще не проснувшись до конца, я уронил свой керамический мусат.

Пол на кухне был кафельным. Мусат раскололся на куски, обнажил нетронутое нутро – белое, как душа наивной девственницы.

От взрыва моей брани, вероятно, хлопнули двери пожарной лестницы на смежных этажах.

Дело было не в том, что оригинальное японское изделие стоило немалых денег и его приходилось заказывать по Интернету. Я впадал в исступление, когда вот так глупо ломалось что-то, составляющее мой полностью благоустроенный быт.

О сегодняшней поездке мы договорились на неделе, но меня прохватило желание хлопнуть кофейную чашку джина, позвонить другу и все отменить, сославшись на какой-нибудь форс-мажор.

Через минуту я подумал, что нарушать договоренность несолидно. Да и намечающееся действо тоже чего-то стоило.

Отменять я ничего не стал, собрал осколки мусата на совок и стряхнул в мусорное ведро.

Оказавшись в любимой машине – к которой я относился с той же нежностью, что герои «Трех товарищей» – я осознал, что жизнь еще не кончена.

И ехать на встречу с кем-то было лучше, чем тупо напиваться одному до вечера.

– Слушай, Валерка… – заговорил я, тронувшись на зеленый. – Ты так быстро подписал меня на это дело, что я даже не понял, какие они.

Колонна ползла медленней, чем гусеница, выпавшая из яблока.

Не верилось, что мы когда-нибудь достигнем точки назначения.

– Грудастые-ногастые, задастые-пиздастые, – ответил друг. – А главное – ебучие. Особенно так, которая старше. Причем без всяких мани-мани.

– А ты что, их… уже попробовал?

– А как ты думаешь, Витя? стал бы я звать тебя не пойми к кому? Нашел их на датинговом портале. Ну, то есть сначала списался с одной. Договорились встретиться у нее, приехал. Только начали – открывается дверь и приходит вторая.

– Так ты что, занимался с ними групповым сексом? – уточнил я, словно это имело значение.

– Видишь ли, Витя…

Валера переложил по-другому длинные ноги, потом без нужды отодвинул и тут же закрыл обратно ребристую шторку ящика на коробе за селектором.

–…Я не писатель и не поэт, мне не хватает слов, не могу объяснить. Но по отношению к ним понятие «групповой-негрупповой» неприменимо. Для них вообще секс – это не секс, а образ существования. Modus vivendi, как сказал бы Корнелий Тацит или кто там еще есть из латинских мудрецов?

– А говоришь, не поэт, Валерович! – я усмехнулся. – Поэт, и еще какой, Вергилий отдыхает. «Чести ища Менелаю, тебе, человек псообразный».

– Кто-кто? это откуда?

– Да никто. Откуда не помню – кажется, из «Илиады», читал в детстве. Неважно.

Впереди наконец рассосалось.

Я слегка надавил на газ, трехлитровый двигатель благодарно заурчал.

– Что ты имел в виду под сексом и не сексом?

– Для обычных людей секс – это после вздохов на скамейке, глаза в глаза и так далее по списку. А для них трахнуться – все равно, что поесть или попить. Ну, в крайности, как моей бывшей жене – пописать.

– Или как моей бывшей, никем на разу не выебанной, теще, сто херов ей в глотку…

– Витя, ты не прав, – перебил Валерка. – Если она была твоей тещей, значит ее хоть раз кто-то выебал.

– Верно, – согласился я. – И вообще ну ее к черту, не утром будь помянута. А как ты с ними договорился насчет сегодня?

– Так же просто. Предложил поехать на дачу. Спросил, не будут ли против, если со мной будет друг.

– И они были не против?

– А ты как думаешь? Все идет, как надо.

– А как же любовь? – насмешливо спросил я, не ожидая ответа.

Мы с Валерой – бывшие сокурсники, нынешние друзья – заканчивали размен четвертого десятка.

Наше сходство казалось абсолютным.

Семейная жизнь у обоих не сложилась; правда расстаться с женами удалось с минимальными потерями, без детей.

Работа не приносила ни удовольствия, ни доходов, позволяющих отдыхать на Мальдивах. Она всего лишь удерживала на зловонной поверхности жизни.

Единственной неизменной радостью пока оставался секс.