Об искоренении глобальной угрозы «международного терроризма»
Шрифт:
[368] И в этой связи дoлжно вспомнить М.Е.Салтыкова-Щедрина, который писал в XIX веке: “Низведение великих явлений до малых, и возвеличивание малых до великих — есть истинное глумление над жизнью, хотя картина подчас выходит очень трогательная”.
Если же обратиться к литературным памятникам более давнего прошлого, то ещё автор “Слова о полку Игореве” свидетельствовал:
«Затихла борьба князей с погаными, ибо сказал брат брату: “Это моё, и то моё же”. И стали князья про малое “это великое” молвить и сами себе беды ковать, а поганые со всех сторон приходили с победами
По существу это означает, что одними из первых “демократизаторов” на Руси, которые упомянуты в письменных источниках, были её удельные князья, которые создали всё необходимое для раздробленности Руси и последовавшего за её воцарением трёхсотлетнего ига. “Демократизаторы” же времён перестройки и наших дней — в нравственно-психическом отношении и по своей вредоносности — не отличаются от “демократизаторов” древней Руси ничем.
[369] Одна и та же идея, к которой приковано сознание индивида непрестанно протяжении более или менее продолжительного времени.
[370] Понятие — субъективный образ жизненного или воображаемого явления в определённой взаимосвязи с языковыми конструкциями того или иного языка, поддерживаемого культурой общества; в частности, связь образа и слова — понятие. Но есть понятия, в которых системы образных представлений связываются (выражаются) через весьма объёмные тексты.
[371] В материалах Концепции общественной безопасности более обстоятельно вопрос о калейдоскопическом и мозаичном мировоззрении и миропонимании рассмотрен в работах: “Диалектика и атеизм: две сути несовместны”, “От корпоративности под покровом идей к соборности в Богодержавии”, “Язык наш: как объективная данность и как культура речи”.
[372] Не только «в стране», но и в мире в целом.
[373] Приведём ещё некоторые фрагменты из выступления Н.Злобина, касающиеся его впечатления от общения с В.Путиным в непротокольной обстановке:
«“Приятно удивила предельная откровенность российского президента. Он говорил от себя: рядом не было ни помощников, ни материалов. Отвечал на вопросы сходу, достаточно пространно, но с деталями, фамилиями, фактами и датами. Также удивил достаточно образный и красивый язык, который, как правило, когда В.Путин выступает публично, отсутствует. В личной беседе российский президент произвёл впечатление прекрасного оратора.
Также очень порадовало его признание, что главной причиной того, что происходит сейчас в Чечне, являются политические ошибки 90-х годов. Об этом до этого никогда не говорилось публично. И вообще — гораздо больше внимания было уделено внутренним причинам объяснения ситуации на Северном Кавказе”.
(…)
Николай Злобин увидел в ходе встречи, что Путин — не человек команды, а политик, который чувствует себя уверенно, даже находясь в политическом одиночестве. В этом смысле он может сделать или очень многое, или ничего. По мнению эксперта, между ним и нынешней российской элитой, к которой он относится, видимо, негативно, лежит большое пространство. В.Путин воспринимает себя достаточно отстранённо от этой элиты и чувствует себя в подобной ситуации комфортно. Складывается впечатление, что он не боится находиться в политическом одиночестве» (приводится по тексту, помещённому на сайте “Радио России” 15 сентября 2004 г.:.
[375] Сначала на него ответили президенты Казахстана и Белоруссии, чьи ответы мы приводим ниже:
«Н.НАЗАРБАЕВ: В СНГ всё время витало желание более тесной интеграции. По тем или иным причинам после развала Советского Союза государства больше расходились, чем сходились: расходилась политика, расходилась экономика. Наверно, это было оправдано, эти годы ушли на утверждение независимости всех стран.
Надо учесть, что Европейский Союз шёл к тому, что есть, примерно 50 лет. Известно, что впервые в 1947 году был создан Трест угля и стали, потом собрался Римский клуб. Мы продвигаемся быстро потому, что сейчас есть понимание во всех государствах. Открыть общий рынок внутри стран, который все в мире ищут, — ведь это 4 государства, и, если вы примерно прикинете, здесь живёт около 230 млн., т.е. это самодостаточный рынок. Это понимание есть, во-первых.
Во-вторых, у нас были и есть единые транспортные коммуникации, была и есть единая энергетическая система, у нас был и есть единый продовольственный рынок. В конце концов, у нас понятный всем один язык. Вот таких преимуществ ни одно интеграционное объединение в мире не имело. Вот почему мы двигаемся быстро. Надо просто взять и учесть прошлый опыт и на новом уровне, в новых условиях всё это привести в порядок.
В условиях глобализации никто не рассчитывает жить в одиночку, за закрытыми дверями. А в условиях распространения терроризма без общих усилий всех государств вообще невозможно с этим злом бороться.
Поэтому, если помечтать, то в течение 3 лет мы собираемся закончить принятие всех законов, о которых было сказано. Принять законодательные акты и согласовать их в наших государствах, ратифицировать их. Когда создадутся условия для Единого экономического пространства: тесное интеграционное объединение, открытые границы для товаров, свободное передвижение рабочей силы, капитала, как в Европе — тогда, наверное, сама жизнь подскажет введение единой финансовой системы. Но это может произойти только через несколько лет — а может, 10, может 12.
А сейчас мы движемся по правильному пути. Это благо для всех народов наших государств — и с точки зрения безопасности, и с точки зрения экономики.
А.ЛУКАШЕНКО: На Ваш вопрос с явным лирическим подтекстом я бы ответил следующим образом: лично я боюсь заглядывать в будущее. Но с Божьей помощью или с помощью Аллаха будем надеяться, что задачи, которые мы поставили перед собой, мы сможем выполнить. Для этого, как только что сказал Н.Назарбаев, у нас есть всё — и желание, и воля, и инфраструктура, созданная в том числе и нами, и не нами» (приводится по тексту, помещённому 16 сентября 2004 г. на официальном сайте Президента России www.kremlin.ru в разделе “Выступления”).
Ответ на этот вопрос Н.А.Назарбаева — декларация о благонамеренности, по существу пустая, поскольку о вариантах глобализации и избрании одного из них как наиболее предпочтительного он говорить не стал — как всегда не стал. Вследствие этого под неё можно подвести любую транснациональную корпоративную политику, а в случае недовольства её результатами народа — ссылаться общеизвестное: «хотели, как лучше, а получилось — как всегда».