Об истине и зверях
Шрифт:
Монстр повернул свою вытянутую голову, посмотрев на Шаодха, который преграждал ему путь к безвольно лежащей Ханнаши.
— Двигайся! — прокричал Чиллион. — Обеспечь ему две цели.
Быстро моргнув, Шаодх, казалось, понял, и кинулся в другую сторону зала.
Существо качнуло голову к нему, жидкость закапала из его рта. Странная мысль родилась в уме Чиллиона.
Кто-то должен был выжить.
Он никому больше не рассказывал об этой поездке. Даже если они не найдут Винн, то один из них должен был рассказать Гильдии
Чиллион поглядел на Ханнаши, лежащую на полу. Девушка едва дышала, ее длинные волосы опутали лицо. Даже если придётся бросить ее, один из них должен сбежать.
Существо обвело своим пристальным взглядом зал. Его огромные, черные глаза сосредоточились на Ханнаши. Оно открыло челюсти шире, как будто собираясь плюнуть.
Прежде чем Чиллион смог что-либо предпринять, он услышал крик Шаодха:
— Нет!
Шаодх кинулся к существу, махая руками:
— Сюда! Сюда иди!
Существо повернулось на шум, плюнуло, и его челюсти клацнули.
Крик Чиллиона утонул в реве пламени.
Лицо Шаодха заполнилось ужасом, его рот открылся. Но крик не успел сорваться с его губ, и Чиллион съежился между двумя базальтовыми саркофагами, когда воздух вспыхнул.
Огонь вырвался из пасти существа, освещая целый зал оранжево-желтом светом. Высокая тень Шаодха посреди огня рухнула, как уголь, слишком быстро сгоревший в кузнице.
Все произошло слишком быстро, Гассан не успел отреагировать. Он видел, как молодой эльф замахал руками и закричал, чтобы отвлечь существо от девушки.
Гассан выскочил из своего укрытия, чтобы сделать хоть что-то, хоть как-то помочь. Но взрыв пламени из пасти существа уже охватил и сжёг молодого эльфа.
Пол был покрыт мерцанием, будто немного горючей жидкости было распылено в самом камне.
Мысли Гассана мчались вперёд. Что он мог сделать — что кто угодно мог сделать — против такого монстра? В отчаянии он начал создавать фигуры и символы перед своим мысленным взором, быстро, но тихо напевая, поскольку он был сосредоточен на существе. Возможно, он сможет одурманить его разум.
Его мысли словно врезались в стену, а затем его ударило отдачей.
Гассан отшатнулся к основанию базальтового саркофага, палата потемнела перед его глазами. Он заставил себя не закрывать глаз, и чернота исчезла. Но у него не было шанса обдумать, что пошло не так.
Существо качнуло голову снова, на сей раз смотря на него.
Чиллион проследил за взглядом существа, поскольку оно смотрело на вход в зал. Он тихо прополз вперед между огромными статуями, проследив за его взглядом.
Там был Гассан Иль'Шанк. Все еще пребывая в шоке, Чиллион не мог понять, как суманский Хранитель оказался здесь.
Иль'Шанк прижался к основанию базальтового саркофага и дрожал, будто был ранен или
Чиллион оцепенело смотрел на огонь, все еще пляшущий на почерневшем камне вокруг обугленных останков Шаодха. Он не видел способа добраться до входа в зал, а в ближайшем проломе была какая-то ловушка, поразившая Ханнаши. Шаодх мёртв, а Ханнаши чуть жива. Что один суманский метаолог мог сделать против существа, вышедшего из другого пролома?
Но кто-то должен был выжить, чтобы рассказать об этом месте. Независимо от того, зачем Винн приехала сюда, или что она здесь искала, Гильдия должна была знать о существовании ситта и о монстре в его глубинах.
Что-то должно было стоить той цены, что они заплатили.
Голова существа повернулась назад к Чиллиону, оно заглянуло за основание саркофага. Его пасть открылась снова, и жидкость потекла с челюстей на пол.
Гассан встал на ноги и сделал нетвёрдый шаг, начав петь.
— Нет! — прокричал Чиллион.
Гассан замер и замолк.
— Беги! — закричал Чиллион. — Расскажи нашим об этом месте! Беги… сейчас же!
Лоб Гассана наморщился от гнева или печали, исказившей его смуглые черты. Но Гассан был гораздо ближе к открытому порталу… Он мог сбежать из этого зала.
— Приготовься! — призвал Чиллион. — Я отвлеку его.
Он успокоился, надеясь, что умрёт быстро и безболезненно. Он не видел другого выбора. Только у Гассана был шанс спастись.
Прежде чем Чиллион смог пошевелиться, Гассан пришёл в движение.
Он видел, что суманец кинулся не к выходу, а прямо к широкой пробоине, из которой вылезло существо. Чиллион, внутренне похолодев, наблюдал, как Гассан подбежал к пролому и спрыгнул в шахту.
Чиллион не мог дышать. Его ум оцепенел, а надежда увядала, умирая вместе с ним. Почему Гассан убил себя таким бесполезным способом? Он боялся, что существо будет преследовать его, и предпочел лёгкую смерть?
Чиллион был совсем один, когда услышал цокот когтей по полу зала.
Существо быстро пошло на него, и все, что он мог сделать, это отступить к стене между саркофагами. Рептилия приближалась слишком быстро для того, чтобы он успел отбежать вдоль стены.
Печаль как ничто другое подкосила Чиллиона.
Самоубийство Гассана, беспомощность Ханнаши и сожженные кости Шаодха сокрушили все другие мысли, когда он смотрел в черные блестящие глаза существа.
Он не мог больше выносить печаль и потери. Все, что он имел, — это секунду на молитву:
«Хармун… наполни меня своим абсолютным духом… в моей горькой неудаче.»
— Ничто не имеет значения, кроме шара!
Чейн самым краем сознания воспринял крик Винн, но это вызвало только остервенелое отрицание. Голод, ярость и его любовь к этой девушке смешались, становясь одним целым. Тогда он услышал ее тихое пение и увидел, как она срывает ножны с солнечного кристалла посоха.