Обаятельное чудовище
Шрифт:
5
Марта
Плюнув на бардак в своей половине кабинета, парень садится на диван, вытягивает длинные ноги, достает мобильник и молча копается в нем, время от времени бросая на меня неприязненные взгляды из-под бровей.
Я изучаю документы и делаю вид, что не замечаю, как он косится на меня. «Непокладистая и ершистая» – так было записано в моем личном деле. И даже не верится, что эта девчонка, готовая противостоять целому миру, еще жива где-то глубоко внутри меня, ведь я давно
Черт побери, да я до сих пор не верю, что мне больше не нужно притворяться! Что больше не нужно затаиваться и молчать, ждать чьего-то одобрения, стыдливо и покорно опускать взгляд и до искр в глазах зажмуриваться, чтобы не выдать себя. И кто знал, что столкновение с этим грубияном словно по щелчку выпустит наружу ту колючку, которой я когда-то была?
Нет, это невероятно…
Сама не понимаю, почему так взъелась на весь свет. И точно не знаю, к какой цели иду – я как слепой котенок в огромной комнате. Действую интуитивно, почти на ощупь. Не понимаю, что хочу доказать этому миру, но чувствую, что должна это сделать. Нужно хоть что-то делать, чтобы не сойти с ума окончательно. И останавливаться нельзя!
Да взять хотя бы этого холеного лодыря. Разве он заслужил того, чтобы я являлась, влезала в его бизнес, дерзила и наводила здесь свои порядки? Может, и нет… Но я не виновата, что получаю от этого какое-то странное, давно забытое удовольствие! Как ему объяснить, что я таким способом приспосабливаюсь к новым условиям, прощупываю людей, смотрю на их реакцию и кайфую от того, что никто не видит того, что у меня внутри?
– Очуметь… – Произношу я вслух, вдруг осознав, что впервые за последние пять лет почувствовала себя по-настоящему живой.
– Что? – Отрывается от телефона парень.
Сверлит меня недовольным взглядом.
– Что? – Хлопаю ресницами. – А-а… – Беру себя в руки. – Очуметь, какие цифры… С такой слабой стратегией это заведение не окупится никогда!
– Ну, да. А ты, стало быть, эксперт в области рентабельности? – Взрывается он, откладывая в сторону телефон.
– Да, – вру я.
Ему не обязательно понимать мои мотивации. Заведения открылись не так давно и пока далековато плавают от точки безубыточности, моя задача – сделать всё, чтобы они начали приносить доход. Для чего это мне, и каким способом я планирую этого добиться – не его ума дело. Ровно, как и то, что я нигде не обучалась и действую почти интуитивно – а значит, либо потоплю его хлипкий кораблик, либо мы вместе научимся сопротивляться волнам.
– Закончила университет? – Хмурится парень. – Кто ты по специальности?
– А ты? – Парирую я.
– Я в процессе.
– Я тоже.
Он удобнее устраивается, ерзая на кожаном диване. Всё его отношение ко мне написано в брезгливом выражении лица.
– Значит, папочка прислал свою девочку поупражняться в финансовом менеджменте? Отдал то, что было не жалко, чтобы она могла
От его слов мои внутренности сворачиваются узлом.
– А ты выпросил у своего папочки денег на клуб, чтобы не платить каждый раз за вход?
– Да. – Спокойно и без стеснения говорит он.
– Ну, теперь хотя бы этот кабинет будет использоваться по назначению. – Я бросаю многозначительный взгляд на стринги, красным знаменем реющие на спинке стула.
– Тебя смущает красивое белье? Или то, что оно оказалось здесь? – Наглец и не думает отрывать от меня взгляда.
– Если ты планируешь делить со мной это помещение, – замечаю я, – то не советую заниматься здесь сексом со своими подружками. Как бы тебе это не нравилось, Тимофей, – делаю акцент на его имени, – но мне придется навести здесь свои порядки, потому что клуб и ресторан должны приносить мне деньги.
– О, – улыбается парень, словно что-то поняв, – папочка больше не дает тебе на карманные расходы? В этом дело?
При улыбке по его лицу расползаются мелкие морщинки. Солнечный свет ложится на его кожу так, что я могу видеть даже упавшую на его щеку ресницу. Не знаю почему, но мне хочется подойти и убрать ее.
– Лучше тебе не знать моих причин. – Отвечаю, сглотнув.
– Почему?
– Они тебе не понравятся.
– Такие же никчемные, как и ты сама?
– Всё понятно. – Устало отвожу взгляд.
– Ну, конечно. – Уголок его рта злобно подрагивает. – Сначала ты бросаешь мне вызов, понтуешься там, на перекрестке, а потом, когда тебе бьют по башке, возмущаешься. Вламываешься в мой бизнес, захватываешь мой кабинет и удивляешься, что не вызываешь ничего, кроме раздражения! Да ты меня бесишь! Да. Бесишь до изжоги! Кто ты такая, вообще? Иди, скажи своему папашке, чтобы прислал кого-то поумнее! Или я сам скажу.
– Извини, что съездила тебе тогда по роже. – С виноватым видом говорю я. – Искренне надеялась, что это вставит тебе мозги на место, но увы… – Развожу руками.
– В какое же дерьмо я влип… – Рычит он.
Нервно нащупывает в кармане джинсов пачку сигарет, встает и направляется к выходу.
– Вот именно. – Говорю я ему вдогонку. – Еще не поздно отказаться. Я даже увеличу на десять процентов ту сумму, за которую ты мог бы продать мне свою долю.
– Хрена с два! – Выпаливает он, показывая мне кукиш. – Ты будешь меня терпеть здесь, гаргулья! Потому что я не позволю развалить свой бизнес какой-то мажористой сикухе, возомнившей себя черт-те кем!
– От мажора слышу!
– Дура…
– Хам!
И я вздрагиваю от хлопка двери.
Через пару часов Дарья знакомит меня с сотрудниками и показывает все помещения.
– Эту комнату мы выделили под репетиционную. – Улыбается она, открывая ключом дверь. Включает свет. – На самом деле, пригласить известную группу выступать в нашем клубе, было самым верным решением.
Я вхожу и оглядываю чехлы, в которых спрятаны музыкальные инструменты и аппаратура.
– Группа «The Diverse», вы, наверное, знаете. – Смущается Даша.