Объединение
Шрифт:
– Огромное спасибо! Ты себе не представляешь, как ты мне помог! – Эвион наконец трезво видел ситуацию: граф хочет вернуть власть, для этого ему нужен талисман, для этого надо убить Эви. Перспектива показалась парню мрачноватой, и избавиться от «любимой» захотелось ещё больше. – Ладно, я тебе ещё позвоню, хорошо? Маме привет!
– Сам бы ей передал!
– У меня баланс почти на нуле.
– Раньше об этом думать надо было. Нет чтоб всё заранее проверить?
– Всё, привет Ирен и маме! – искренне рассмеявшись нравоучениям Офэна, Эви выключил телефон и положил в карман длинного пальто, висевшего на спинке стула. Он вытащил по привычке запрятанный под кровать чемодан и водрузил его одной рукой на кровать. Покопавшись среди одежды, Эвион
Страха стало меньше: всего-то обозлённый на весь мир граф-садист, живущий, видимо, по старым помещичьим законам, желает вернуть себе власть. И этот граф нашёл наиболее лёгкий путь это сделать: загадать желание. От Эвиона зависела судьба тех, кто некогда подчинялся графу Спеода. Тем людям из его города вряд ли хотелось возвращаться к старой жизни с таким человеком, травящим их химикатами и экспериментирующим на них. А если изобретатель захочет подчинить себе всю Афтонию и не дай бог весь мир? Возможно ли это с помощью талисмана?
В мыслях Эвион сразу возомнил себя важной фигурой, способной остановить такое чудовище, но шуршавший при ходьбе рукав сразу вернул его в реальность. Что может сделать травмированный против искусного террориста? Да кто Эви вообще такой? Что он знает о жизни? Что может без правой руки? Возомнил себя героем.
И всё же страху убавилось. Если на Эвиона нападут, он сможет отразить атаку талисманом, как в первый раз. А если случится то же, что и с поездом? Вдруг граф совершит нападение на Эви не прямым путем, а через какой-либо объект? Ясно одно: теперь люди графа будут стараться его убить издалека, не имея личного контакта. Если же они нападут на Эвиона в открытую, талисман с ними быстро разберётся, но если же против него опять будет направлено «оружие» массового поражения, наподобие поезда или, не дай бог, природных стихий, тут талисман вряд ли сможет помочь – ведь убить бездушную технику нельзя, только сломать, а распознает ли «любимая» в очередной угрозе именно угрозу, а не обычный объект? И вообще: как талисман видит опасность? Почему не спас от поезда? Или то, что Эви каким-то образом разбил стекло и выпрыгнул, и есть действие железного браслета?
Эвион вышел из отеля, плотнее кутаясь в пальто.
«Может, меня кто-то сейчас подстрелит? Или талисман прикончит снайпера раньше выстрела? Так… Люди графа могут уморить меня голодом, если поймают… Тут «любимая» вряд ли поможет. Значит, надо избегать безлюдных мест, где меня могут подстеречь. Да и людных тоже». – Эви с иронией представил, будет ли ему безопасней в пустыне среди бескрайних золотых россыпей песка.
Сверяясь с адресом на бумажке, он вглядывался в надписи на домах – «улица Бефи, 16», «улица Равиль, 21», но нигде ни одного упоминания об улице Революции.
Мимо прошёл высокий мужчина со сноубордом. Холод так доконал Эви, что, плюнув на присущую робость, он догнал мужчину:
– Стойте! Вы не знаете, где улица Революции? – если бы мужчина не ответил, Эвион бы не выдержал переполнявших его эмоций и выговорил сноубордисту всё, что думает, но тот назвал номера автобусов, идущих туда.
«549-й и 362-й значит…» – Эви прокручивал в голове номера автобусов, приближаясь к остановке. В ожидании автобуса он смотрел на горы невдалеке.
Мезонское ущелье, словно зубья дракона, торчало позади кишащего жизнью небольшого городка Бефи. Хотя эти обмерзшие клыки и выглядели устрашающе, многие видели в этом царственную природу во всём её могуществе. Горы, возрастая с каждым годом, словно соперничали за звание главы Квира. Сами того не ведая, они шли на путь разрушения, постепенно осыпаясь – ведь чем выше ты поднялся, тем больнее падать, когда время подрежет тебе широкие крылья, и кого бы ты ими не прикрывал в прошлом, тебе всё равно не подадут руку помощи, побоявшись скользнуть за тобой в бездну, и ты останешься один на один со своею беспомощностью, вспоминая первые успехи и громкие победы. Но куда бы ты ни падал, стоит лишь вспомнить о том, что крылья тебе не были присвоены, а ты их создал сам, и они золотым обрамлением раскроются позади тебя, и сияющей стрелой ты вознесёшься над пропащими, сгинувшими во тьме несчастными, явив собой чистую силу веры в себя, став для всех неугасимым огнём в ледяной пустыне, и бездна скверности озарится миллионами вспышек ярких крыльев счастья. Сильную сущность не сломить преградам.
«Слава тебе, Господи». – замёрзший Эвион встал со скамейки, увидев приближающийся 362-й автобус, неспешно проезжающий по полупустой дороге. – «Явился наконец».
С радостью отметив, что поблизости нет железной дороги, юноша вошёл в автобус, заняв место у двери.
«Следующая остановка – улица Моиста, осторожно, двери закрываются». – милый голос невидимой девушки зазвучал из колонок на потолке, и двери, зашипев, прильнули друг к другу.
Эвион повернул голову к окну. Мимо мелькали машины, едущие то в аэропорт, то в сторону горнолыжной вышки. Но автобус, бурча, миновал эти две дороги, пустившись вдоль тёмных елей к долине, наполненной маленькими деревянными домиками.
«Улица Моиста. Следующая остановка – улица Пиренска»…
Въехав в самый центр Бефи, автобус замер у остановки, и приятный голос снова изрёк:
«Улица Пиренска. Следующая остановка – улица Революции, осторожно, двери закрываются».
За окнами мелькали кафе, чьи вывески обещали горячий кофе и сладкий шоколад, синие указатели маршрута, люди в цветных комбинезонах, заметных на снегу, и низкие зелёные столбы с жёлтыми фонарями.
«Улица Революции. Следующая остановка – аллея Гински…» – не дослушав голосок, Эвион вышел из автобуса и пошёл по широкой дороге, по обеим сторонам которой ютились аккуратные деревянные и кое-где кирпичные домики, убегающие своими длинными рядами вдаль. Жилые домики перемешались с уютными гостиницами и ресторанчиками национальной кухни, от которых приятно пахло чем-то жареным. Эвион преодолел желание посетить один из ароматных трактиров и заново изучил адрес, чтоб, не дай бог, не ошибиться.
Разного вида существа развлекались на горнолыжном курорте. Вот навстречу Эвиону шли две подружки-эльфийки в меховых шапочках и приталенных курточках в тон к зелёным и салатовым волосам, а слева у витрины кукольного магазина стояли несколько ребятишек, у которых из-под шапок торчали заячьи ушки – дети явно были ферра и в силу возраста не до конца контролировали способность к перевоплощению. Из кафе вышел и тут же закурил пожилой дедушка. Эвион переключился с обитателей на двухэтажные домики. В окне одного из них он разглядел силуэт женщины и, вглядываясь в её светлые очертания, случайно столкнулся с компанией девушек, несущих лыжи.
– Смотри, куда идёшь! – крикнула одна из них. Эви извинился и пошёл дальше.
С одной из крыш посыпался беленький снежок на голову сидящему на ступенях рыжему котёнку, который после такого бодрящего душа превратился в мальчишку и, отряхиваясь, вбежал в дом.
«15-й дом… 17-й…» – отсчитывал Эвион, пока наконец его не занесло в самый конец улицы, где и находился дом профессора Ван Хольца.
Профессор являлся человеком замкнутым и необщительным: шторы на окнах были плотно задёрнуты, ступеньки сильно засыпаны снегом. Предпочтения этого человека, отданного одиночеству, значительно осложняли жизнь Эвиону хотя бы потому, что Эриен Ван Хольц не соизволил приобрести телефон. Главное сейчас – чтобы чудак оказался дома.
Эвион взошёл на крыльцо и дважды стукнул дверным кольцом, которое то ли от старости, то ли по задумке дизайнера выглядело словно из прошлого века. Внутри дома было тихо, и у юноши мелькнула мысль о том, что профессор покинул жилище. Он ещё раз стукнул кольцом. В доме послышались спешные отчётливые шаги. Шуршание дверной цепочки, шумные попытки попасть ключом в замочную скважину – на это у хозяина дома ушло минуты три, а Эвион за это время успел несколько раз повторить про себя подготовленную речь.