Объект 162

Табашевский Александр

По имеющимся сведениям: в конце февраля здешние виды выглядели совершенно по-другому. Судя по весьма подробному описанию, зимы здесь обычно свирепые и очень снежные. Но сейчас не наблюдалось ни многометровых сугробов, ни зимнего мороза. Я бы даже заявил – снежный покров отсутствует минимум неделю; единственно, в теньке, укрывшись под кронами хвойных исполинов, кое-где виднелись снежные бугорки.

К тому же, габариты среднестатистических растений заметно увеличились. Передо мной красовалась

целая лужайка высохших, прошлогодних лопухов. Любой из них имел высоту не ниже трёх метров и диаметр у основания ствола не меньше пятидесяти сантиметров. Поваленные обвалом деревья доходили до восьмидесяти метров в длину, а в ширину до пяти. Когда включил радар, сразу же обнаружилась разнообразная живность класса насекомых. Они не настолько изменились как тараканы, но и от прежних габаритов отличались. Радостно сделалось за природу, пускай она слегка видоизменилась, но всё-таки выжила. Одновременно возникла спорная гипотеза, что исключительно на низших уровнях, так как не нашлось ни птиц, ни животных. Хотя я отложил на некоторое время это предположение, так как по имеющейся информации уже до войны живность в лесах не водилась в больших количествах.

Я при помощи древолазов залез на ближайшее дерево и прикрепил камеру наружного видео наблюдения. Солнечная батарея, при включении раскрылась как цветок. Наглядно убедившись, что устройство полноценно функционирует, бросил взгляд на завораживающий пейзаж. Бесконечный древний лес заполнял окружающее пространство целиком и полностью. Макушки деревьев, чутко реагируя на малейшее дуновение ветра, походили на беспокойные волны. Эдакий хвойный океан, под безоблачным лазурным небом. Две вечности сходились на горизонте – впечатляющее зрелище! Век бы любовался, но удручающая картина завала не вписывалась в общую гармонию. Пришлось слазить с дерева.

Броня не уступает по силе автопогрузчику, но, торопясь на поверхность, не поинтересовался количеством энергии в батарее. А её, как назло, оказалось недостаточно. Поэтому решил первоначально прогуляться до административного здания и на месте определить масштабность загромождения главного входа. Затем вернуться домой и поставить полюбившейся панцирь на зарядку. А уже завтра с утра пораньше обстоятельно заняться обоими завалами.

Продираясь сквозь труднопроходимые заросли кустарников и скоплений сухостоя, я сканировал окружающий лес чувствительным радаром. Разыскивая хоть какую-нибудь живность, попутно при помощи счётчика Гейгера и встроенного приложения создавал карту радиационного заражения местности, на всякий случай.

Влияние радиации ярче выразилось на вьющихся растениях. В процессе генетических мутаций представители этого подвида стали визуально походить на вечнозелёные лианы, с толщиной ствола около полуметра, а максимальной

длиной, нередко доходившей до сотни метров. Я даже попытался взобраться на одну из них, но молодой и ещё неокрепший ствол оборвался, не выдержав массы панциря. И немудрено, так как далеко не каждая ветка способна выдержать несколько сотен килограмм.

В общем, через двадцать минут я достиг пункта назначения. Навигатор однозначно указывал, что прямо передо мной головное здание исследовательского института, которое располагается в центре закрытого городка. Но внешне ничего не подтверждало эту информацию. Так как в радиусе видимости возвышался только лишь невысокий пригорок, сплошь покрытый густою растительностью. После сканирования площадки в глубину открылась невесёлая картина: центральный вход был погребён под плотным многометровым слоем земли, строительного мусора и крупных обломков строения.

– Вот дела, да здесь возни на неделю! А оно мне надо?
– Произнёс я, тщетно пытаясь почесать затылок сквозь шлем.

Поразмыслив недолго, решил расчистить только запасной выход. После чего повесил камеру на ближайшее дерево и отправился в обратный путь. Беспрепятственно добравшись до входа, я энергично принялся разбирать завал.

Вначале, насколько смог, отодвинул толстые стволы повалившихся деревьев. Потом начал отбрасывать большие обломки бетона. Через полтора часа непрерывного труда уже одна дверца раскрывалась достаточно для того, чтобы в неё смог протиснуться автопогрузчик. Напоследок взглянув на безбрежный лес, спешно отправился в бункер.

Перемещаясь по сумраку тоннеля, почему-то захотелось зажечь мощные светодиодные фары, располагавшиеся на макушке брони.

– Попалась?!
– Наконец-таки обнаружив пыль, воскликнул я.

Оказывается, она парила в воздухе и не оседала на землю. Пылинки плавно кружились, освещённые лучами фар и напоминали серебряные снежинки; некоторые достигали немалых размеров. Я никогда в жизни не видел настоящего снегопада, но располагал точными энциклопедическими сведениями о нём. Таким образом, открывшийся взору незатейливый танец пылинок в свете осветительных прожекторов сильно напоминал пургу в безветренную ночь.

Пыль никак не отреагировала на то, что была обнаружена. Она продолжала важно парить, постепенно замедляя бесконечный бег времени. При этом беззвучно, но настойчиво приглашая в свой умиротворяющий танец вечности и беззаботности. Я вскоре поддался гипнотическому воздействию этой пляски, но неожиданно столкнулся с железобетонной стеной, на миг потерявшись в пространстве. Внезапная встреча с твёрдой преградой разом привела меня в порядок. Запустив автопилот, выключил фары. Пока система вела к точке назначения, я продумывал план.

Конец ознакомительного фрагмента.