Объект "Убежище"
Шрифт:
Стопроцентной уверенности в этом не было. Все надеялись, что те «козлы горные» на гору не полезут. Им же вроде как в противогазах плохо видно.
Не повезло.
Один самый шустрый начал карабкаться по завалам. Погнутую вышку заметили и, скорее всего, подумали, что с неё идет связь. Не то нас этой связи хотели лишить, не то что-то своё проверить. Главное, что минут через сорок отыскали спуск вниз и столпились, разглядывая.
После площадку наверху расчистили от мелкого мусора и выложили из не до конца сгоревших веток послание: «Обещаем сохранить всем жизнь. Откройте добровольно, не то…» Нас они явно недооценили. Скорее всего, думают, что под горой небольшое убежище на пару десятков человек.
— Бежим и спотыкаемся, — угрюмо заметил Добрыня, прочитав послание, и обратился к Олегу Геннадьевичу: — Водород рванёт?
— А как же! — подтвердил главный инженер. — Там искры достаточно для взрыва. Химики ж предупреждали, насколько это опасно.
— Так мы его по трубе выпускаем. Если взорвётся, то снаружи, — возразил Добрыня. — Новиков вычислял, что там концентрация кислорода недостаточная плюс сырость.
— Вот сейчас и проверим, — показал Олег Геннадьевич на людей всё с теми же гранатами. — Пусть тебя успокоит тот факт, что при горении водорода никаких токсичных веществ не образуется. Только вода.
Бросатели гранат подождали, отчего-то в тоннель не стали спускаться. Видимо поняли, что мы в любом случае не пустим. Слишком уж явными были их намерения. Никто к себе таких агрессоров с оружием не примет.
Камеры они хоть и повернули, но не разбили. По одной постучали прикладом автомата, но без толку. Корпус усиленный, стекло — тоже.
— Скорее всего думают, что это наш заборник воздуха, — выдвинул версию Илья по поводу шахты. — Наверняка взорвут.
Жаль, мы не смогли посмотреть, как там всё случилось. Отчего-то вдруг заполыхали защитные костюмы тех людей. А они сами кубарем покатились вниз. Камера, направленная на западный склон, несколько минут показывала их бегство, а после погасла.
— Всё. Мы отрезаны от выхода на поверхность во всех смыслах этого слова, — резюмировал Добрыня.
— Вот и хорошо, наконец перестанут донимать просьбами поискать близких и родных, — заметил я.
— Ты про ту дамочку? — вспомнил Илья мамашу девочки Люси.
— Про неё, — подтвердил я.
История там произошла примечательная. Все же в курсе появления новых людей в убежище. Да и военные подтвердили, что есть выжившие. Та мадам заявилась в дежурку, когда шло небольшое совещание коридорных комендантов. Илья её пропустил, потому что решил, что она по делу. Дело у дамы оказалось сугубо личное.
— Вы должны найти моего мужа, — заявила она. — Я знаю, где он может быть.
— И как вы себе это представляете? — опешил Добрыня от такого напора.
— У вас же бульдозер и защитные костюмы, — напомнила женщина.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Добрыня. — Договорились! Берите костюм, бульдозер и отправляйтесь на поиски мужа.
— Я? — недоуменно вопросила мадам.
— А кто? Муж ваш, вы и ищите. К тому же место знаете.
— Я бульдозер водить не умею, — нашла дама аргумент.
— Не беда. Две недели тренировки, и мы вас научим.
— Как вы можете такое говорить?! Там же радиация, я не могу, у меня ребенок!
— А у меня нет людей, чтобы отправлять туда, где, как вы правильно заметили, радиация! — рыкнул Добрыня.
— Ну у вас же есть этот… дедушка. Его не жалко, — недоуменно похлопала ресницами мадама и получила смачную оплеуху от Людмилы Ивановны.
Кажется, женщина так и не поняла, почему её выставили из дежурки и не пообещали найти мужа.
— Сашка, скомпонуйте с Ильёй записи, вечером после ужина подай в новостях. Мы замурованы на долгие годы, и никак иначе.
— Жалко камеры, — вздохнул Илья, усаживаясь за компьютер.
У Макарова мы всё же спросили, были ли те настойчивые товарищи из его воинской части? Тот отмел эту версию, заявив, что люди хоть и на БТРах, но не военные. Они встречали много бандитов с автоматами.
Как отреагировали жильцы убежища на новость, не могу сказать. Мои точно без эмоций и вопросов. Семейные попали в укрытие полным составом. Новенькие вояки уже смирились с тем, что их семьи погибли. Военных вполне устраивала жизнь в этих условиях. Кормят, поят, все удобства и немного работы. Загружать новичков серьёзно я планировал где-то через месяц.
Пока сами, пусть и с трудом, но справляемся. У Константина началась очередная посевная. Марк Игоревич наябедничал мне, что если семенной фонд мы сохранили хорошо, то остальные зерновые, которые передали Людмиле Ивановне, не хранят должным образом. У неё там вообще анархия. Подручных работников много, а толку не очень. Я попытался выяснить, кто ответственный завхоз, кто отвечает за овощехранилище и хранение зерновых, и с удивлением услышал, что на меня и это спихнули.
Пришлось просить Добрыню устроить Большой Совет комендантов и руководства.
— Людмила Ивановна, я не имею доступа на ваши склады. У меня нет ключей, я вообще не в курсе, что и где сложено, как я могу находящееся там контролировать?! — возмущался сложившейся ситуации.
— Ерунда какая. Мы что, угробили весь урожай? — недоумевал Добрыня.
— Вполне возможно. Сам я не видел. Ходил Марк Игоревич вместе с Танюшкой, — ответил я.
— Нужно проверить всё и выяснить, — посмотрел на меня Добрыня.
— Э нет… — поднял я обе ладони на уровень груди. — Это ярмо мне на шею не вешайте. Неужели больше некому поручить?
— Сережа, у меня в подчинении двадцать шесть баб. Половина из них с детьми. Поставить чистить твой картофель их вполне можно, но следить за его хранением не так просто. Там же нужно разбираться в температуре и влажности, — сообщила Людмила Ивановна.
— Марк Игоревич все карты предоставил, — возмутился. — Неужели так трудно? У нас же не элеватор пшеницы. Есть пластиковые лопаты, которыми зерно нужно раз в два дня перемешивать.
— Подожди, Серёга, — прервал меня Илья. — Я так понял, что исполнителей много, но нет руководителя и того, кто проследит?