Оберег воплощения
Шрифт:
Мысль об этом поселилась в голове, и как червь, проедала себе путь глубже и вынуждала не оставлять услышанное без внимания. Но я ведь не могла заявиться к жениху и прямо спросить. Отец строго-настрого запретил нам видеться на людях в стенах дворца именно ради того, чтобы не ходило никаких слухов о нас.
— Ты сделала правильный выбор. Облепиха очень хорошо намекнёт на твоё авторство. Ягоды подчеркнут цвет волос, а шипы — характер и отдельные фразы, — проговорила леди Феринели, подняв со столика самую маленькую веточку, усыпанную оранжевыми круглыми ягодками. Бросив на них взгляд,
— Чтобы стать явной приметой, эта черта моего характера должна быть известна куда большему числу людей во дворце, а я демонстрирую её только избранным, — ответила я, надеясь, что смысл дошёл до женщины и не оскорбил её.
— Главное, не воспринимай слишком близко к сердцу, если никто так и не угадает автора столь тонкой работы. В первый праздник очень многие обереги остаются не опознаны, или теряются в траве и кустах, — натянуто улыбнулась она, никак не продемонстрировав своей реакции на мои слова. Протянув мне ветку облепихи, леди повернулась ко мне лицом. — Или у тебя уже есть конкретный претендент на эту вещь?
Беседа начинала быть похожей на завуалированный допрос. Неужели отец рассказал её супругу о помолвке? Женщина просто хотела убедиться в этом, выпытав у меня больше информации?
— Что вы, я лишь надеюсь на удачу и благословение божества солнца, как и все в этой комнате. Завтрашний день должен показать, насколько оно благосклонно ко мне, — отозвалась я заранее заученной фразой для таких случаев.
Приняв из рук собеседницы ветку, я сделала вид, что всё моё внимание привлечено тем, как она смотрится поверх оберега. Выбор украшения мне и правда понравился.
— Значит, ты не собираешься вручить оберег кому-то заранее? — предостерегающе понизив голос, спросила леди Феринели, отбросив все условности. Мимо нас лёгкой походкой прошлось несколько девушек, обсуждавших оставшиеся ягоды и уродливые цвета последних свободных лент. Когда они отошли, я осмелилась поднять взгляд на женщину рядом с собой.
— Что вы! Если вам будет угодно, то я могу выбросить его в окно в вашем присутствии.
Я знала, что не выдала своего волнения ни словами, ни выражением лица. Но вот не услышала ли леди то, как громко стучало моё сердце в этот самый момент? Если она знала о договорённости между моим отцом и Лиамом, то, когда мой оберег оказался бы в руках жениха, она точно заподозрила бы жульничество и сговор.
Вот бы я ошибалась, и весь разговор был лишь проявлением любезности хозяйки дворца.
Леди Феринели собиралась ответить, но в этот момент дверь приоткрылась, и на пороге гостиной возникла маленькая девочка в форме пажа. Окинув помещение взглядом, она поспешно подбежала к нам и присела в полагающемся реверансе. Вышло криво, но на моих губах непроизвольно появилась улыбка.
— Миледи, вас зовёт лорд Феринели, по его словам, это очень важно, — пролепетала девочка.
Покосившись на неё, женщина нахмурилась.
— Передай, что я уже иду, — отмахнулась она и перевела на меня взгляд. Теперь хозяйка дворца не скрывала своей неприязни, но у меня оставалась надежда, что направлена она вовсе
Учтиво присев перед ней, я поспешила отвести взгляд от собеседницы, краем уха прислушиваясь к её удалявшимся шагам. Всё это выглядело очень плохо.
Взяв со столика ещё несколько веточек облепихи, я отошла к своему стулу возле окна и устроилась на нём. Рядом на небольшой табуретке стояла корзинка с иглами и нитками для вышивания, с их помощью я намеревалась прикрепить украшения к оберегу.
Мне следовало хорошо всё обдумать, а ещё лучше, обсудить произошедшее с отцом. Может, не стоит рисковать, раз нас в чём-то подозревают? Я готова была подождать ещё полгода, до следующего праздника, если это столь необходимо. Но от разговора точно не будет никакого толку, и, скорее всего, папа посмеётся и успокоит тем, что лорд Мисткерл не из тех людей, кто нарушает договорённости, а значит, и мы не должны делать этого.
Изменение планов могло быть расценено женихом, как попытка избежать официального объявления о помолвке, что стало бы причиной для её разрыва. Инициатор последнего должен был выплатить компенсацию второй стороне. А денег у нас не было.
Всё то время, что ушло на пришивание веток облепихи к оберегу, червь сомнений не покидал моих мыслей. На кону стояла не только моя честь, но и отца, и нашей семьи в частности. Если бы мы купались в золоте, то это не имело бы никакого значения. Но отец — первый помощник лорда Феринели. Его жалование обеспечивало матери достойную жизнь в нашей крохотной усадьбе в горах, в паре часов езды от города. Без этой должности мы будем вынуждены покинуть дворец и вернуться домой, и вести жалкое существование на те гроши, что приносило имение.
Будь там мой старший брат, то дела шли бы куда лучше, но он давно поругался с отцом, женился, не получив на это позволения, и уехал к супруге, что была простой горожанкой без титула и приданого. Без него заниматься делами наших земель стало некому, ведь всё время папы отдано службе лорду Феринели, а мама мало что понимала в управлении.
Наша усадьба по наследству должна была отойти брату. Тому, кто женится на мне, не достанется ничего. Если я хочу удачно выйти замуж, лишаться расположения леди Феринели было нельзя, а значит, у того, как я выброшу оберег должны быть свидетели.
Могла ли Элиза уговорить своих родителей на то, чтобы избавиться от меня, если договорённость о нашей с Лиамом помолвке станет известна всем? Сохранит ли мужчина своё слово, если папа лишится должности? При подобном раскладе жених не получил бы от брака никаких привилегий. Сейчас он имеет влияние на лорда Феринели сразу и через моего отца, и Элизу, если верить сплетням женщин в гостиной.
Когда облепиха была надёжно прикреплена к сплетённым в виде солнца веточкам, я оценивающе осмотрела свою работу и удовлетворённо кивнула. Пробежавшись взглядом по всем остальным девушкам в гостиной, я отметила, что такое растение в качестве украшения выбрала только я, потому опознать автора не составило бы труда.