Обещанная Клятва
Шрифт:
– Почему вы его не уберете из компании? Вы же имеете на это право.
– Это не так-то просто сделать, – выдохнула Мира, и устало облокотилась на спинку дивана. – Кто знает, что он сделает, отними я у него его права и место в компании, за которое он держится обеими руками и зубами. Возможно, я разбужу в нем еще большего зверя, чем он есть сейчас. Развяжу руки и дам полную свободу действиям. Тогда, он не ограничится простым запугиванием и давлением на меня.
Играла тихая, расслабляющая музыка. Официант принес два
– К тому же, я напрямую обвинила его в гибели папы.
– Серьезное заявление.
– Я прекрасно понимаю, что его терпение вовсе не безгранично. Да и моя стойкость однажды сломается. Но пока этого не случилось, я должна сохранить то, что доверил мне мой отец. А вы? Почему вы здесь?
Оскар не хотел касаться этой темы и отвел глаза в сторону. Прежде чем ответить, он не спеша глотнул кофе. Затем сделал еще глоток, выдохнул и тихо произнес:
– Я здесь для того чтобы найти одного человека.
– Нашли? – взволновано спросила девушка, ощущая, как сердце начинает ускоряться.
– Нет, – расстроено произнес он и сделал еще глоток. – Мама сказала, что он был другом и доверенным лицом моего отца. Я понятия не имею, где искать этого человека. Она лишь упомянула его имя, – Оскар задумался, вспоминая имя человека. – Вроде бы, Амир или Дамир… Не уверен, что правильно понял.
– Зачем вы его ищите? – спрашивает девушка, вдруг осознавая, что Оскар действительно ничего не знает.
– Он может рассказать мне об отце, которого я не помню, а точнее, которого я не знаю.
– Вы совсем ничего не знаете о нем?
– Только со слов мамы.
Мира смотрит на мужчину перед собой и не понимает, как правильно поступить. Еще недавно она хотела все рассказать, но это было вчера, а сейчас…
– Зачем вам знать о том, кого не помните? Может, оставить все как есть, и жить дальше? Что если это причинит боль? Прошло много лет…
Быть может, он не такой уж и жестокий по отношению к отцу. Где-то внутри него до сих пор живет тот маленький мальчик, в котором теплятся чувства и любовь.
– В моей голове всплывают картинки. Воспоминания. Они расплывчаты, но это не делает их чем-то бессмысленным. Я хочу понять их. Хочу узнать.
– Каким вы себя видите в этих воспоминаниях?
Оскар на мгновение задумался, опустив взгляд на полупустую чашку. Каким? Таким, каким сейчас быть не сможет. Все изменилось. Он изменился. Подросток-сорванец уже не будет прежним. Время не лечит. Оно меняет людей, совершая в них беспорядочные кульбиты.
– Мне просто нужно знать причину, по которой он бросил свою семью. Меня.
– И вы бы смогли его простить, спустя столько лет?
Оскар злился. Это была обида, что росла на протяжении шестнадцати лет. Простить?
– А вы бы простили? – задал он вопрос Мирославе, не надеясь на другой ответ, кроме как «нет».
Мира молчала. К сожалению,
Глава 5
Давид с величественным видом сидит на дорогом, черном, кожаном диване в центре своего кабинета и что-то объясняет двум мужчинам, примостившимся в кресла напротив. Мира входит в кабинет размеренным шагом. Давид и остальные одновременно замолкают и обращают внимание на девушку. Присмотревшись к гостям внимательней, она вдруг вспоминает, что уже видела их раньше. А точнее, в номере Степана в трагический день, который она никогда не забудет.
– Что здесь происходит? – спрашивает девушка, покосившись на Давида.
– Мы вам еще нужны, Давид Радикович? – спросил один из гостей.
– Нет, можете идти. Созвонимся позже.
Оба человека поднимаются с кресел и направляются к двери. Мира провожает их пристальным взглядом.
– Кто это? Что они здесь делали?
– Юристы. Мы обсуждали рабочие детали, – ровно ответил мужчина.
– Эти двое… я видела их в номере Степана Рудольфовича в день, когда…
– Возможно, – протянул он.
– Не возможно, а точно. Что за общее дело у тебя с ними? Что за детали вы обсуждали?
– Ты все равно ничего не смыслишь в этом, – протянул Давид.
– Ты не забыл, что это моя компания? И все детали по работе обсуждаются со мной. В моем присутствии.
– Она такая же твоя, как и моя. Успокойся, это не касалось ни нашей компании, ни тебя, – Давид горделиво выпрямил спину.
Мира медленно опустилась в кресло и облокотилась на спинку.
– Ты хотел со мной о чем-то поговорить?
– В компании ходят слухи.
– Уверена, они не стоят твоего внимания.
– Они касаются тебя. Люди между собой шепчутся о твоей личной жизни.
– Я их за это не осуждаю. Если им нравится обсуждать мою жизнь, что в этом плохого?
– Что плохого? Ты – вершина компании. Ответственное лицо. Тебя должны уважать, как авторитетного человека, а вместо этого за спиной они придумывают о тебе небылицы.
– Такое бывает, Давид, и не только в нашей компании. Людям нравится обсуждать других людей. Я надеюсь, ты не уволил этих бедолаг?
Давид хотел услышать иной ответ. На его лице появилось странное напряжение, которое постепенно переросло в осуждение. Глаза сощурились, и заходили желваки на скулах. Бледные, небритые щеки стали чуть розовыми.
– Нет, но уже думаю об этом.
– Раньше ты относился к моим романам спокойно. Что изменилось?
– Раньше о тебе в компании не шептались, – отметил он и, поднявшись на ноги, направился к большому окну.
– Да ладно тебе, Давид! Даже у тебя есть личная жизнь, о которой многие знают. И что с того, что она есть и у меня?