Обещанная Клятва
Шрифт:
– Иногда лучше не знать ничего, что может причинить сильную боль. И продолжать жить, думая о счастливом будущем.
– Уверена, вы так и делаете. Но я не могу не думать об этом. И виню себя каждый день. Если бы я тогда попросила его остаться со мной, он бы остался? Он бы не уехал? И ничего бы этого не произошло, да? – задавала она свои вопросы.
– Ты не виновата в том, что случилось, – заботливо произнес Степан, коснувшись ее руки.
– Тогда кто виноват? Я хочу знать. Намекните.
Мужчина молчал, уставившись в ее глаза, затем тяжело вздохнул
– Это, – Степан достал фото из бумажника и протянул девушке, – то, с чем не могу смириться я уже долгое время.
Мира взяла фотографию и всмотрелась в лицо мужчины, изображенного на снимке.
– Последний раз я видел его, когда ему было четырнадцать лет. Сорванец всегда попадал в неприятности и получал подзатыльники, – ухмыльнулся Степан. – Сейчас он живет в другой стране вместе с матерью. Я не был рядом, когда должен был быть, – он говорил так, словно погружался в воспоминания и, казалось, вот-вот заплачет.
– Что случилось?
– Много чего. В другой ситуации я поступил бы иначе, бросил бы все и рискнул, но… – тут он вновь замялся, а затем выдохнул: – Так было нужно.
– Я не понимаю. Кем нужно? Для кого? – на этот вопрос мужчина промолчал, и Мира задала другой вопрос: – Сколько уже прошло?
– Шестнадцать лет.
– Это очень много.
– Дамир, мой близкий друг и доверенное лицо, изредка сообщает мне все, что происходит с ним, – чувствовалась дрожь в его голосе. Он сглотнул и добавил: – Я просто хотел их защитить.
– Но ваш сын уже не подросток, а взрослый мужчина, готовый постоять за себя. Глупо держать его вдали, думая, что так будет безопасней. В один прекрасный момент он найдет вас и посмотрит в глаза. И вам придется ответить на все его вопросы. Вряд ли он примет ложь. Думаю, правда его тоже не устроит.
– Для меня он всегда останется ребенком. Но если мы встретимся, то я буду готов честно ответить на все вопросы.
Мира всмотрелась в глаза человека на снимке. Ожесточенный взгляд говорил, что жизнь этого человека проходит в суровой обстановке. Интересно, от кого этот сорванец получает подзатыльники сейчас?
– Я не могу тебе рассказать всего, – выдал старик, вернувшись к теме об отце Миры. – Возможно, это к лучшему. Твоей лучшей защитой будет неведение. Не нужно больше приходить и расспрашивать…
– Защита от чего? Кого? О чем вы говорите?
Он кивает Анатолию. Тот хватает ее за руку и ведет к двери.
Мира не успела опомниться, как оказалась в длинном коридоре перед закрытой дверью. Нельзя назвать разочарованием то, что она сейчас испытывала. Это сильная обида. Ей удалось что-то выяснить, но этого было мало. Нет, она не станет пытать Давида лишними вопросами. Но, возможно, вернется снова. И снова спросит Степана об отце, а пока…
Фото сына Степана Орлана осталось в ее руке. Постояв минуты две перед закрытой дверью, Мира спрятала фото в сумочку и ушла. Выйдя на улицу, позвонила Тиму, дабы сообщить, что подарок успешно вручен.
Как только такси, в которое Мира села, отъехало от отеля, происходит
Мира подняла глаза и посмотрела на черный дым и ярко-оранжевое пламя, вырывающиеся из окон здания.
– Не может быть, – выдохнула она, ощущая тяжесть и тягучую боль в груди.
Вдалеке послышались сирены. Подъехали две пожарные машины и скорая помощь. Затем приехала полиция и еще две машины скорой. Началась суета.
Мира, не в силах держаться на ногах, вышла из такси и села на бордюр. Ее трясло. Возникла внутренняя паника. Как такое могло произойти? Почему?
Она наблюдала со стороны за людьми у отеля. Только бы со Степаном Рудольфовичем ничего плохого не случилось! Машины скорой помощи, одна за другой, увозили раненных людей в больницу. Мира, зная, в какую больницу увозят пострадавших, решила поехать туда. А приехав на место, стояла в коридоре и наблюдала за происходящим. Пострадавших от взрыва оказалось много.
Девушка провела в больнице больше трех часов в надежде узнать что-то о Степане. Сотрудники полиции расспрашивали тех, кто пострадал меньше. Одному из полицейских позвонили, и из услышанного разговора Мира узнала, что нашли детали от взрывного устройства в номере Степана. Значит, это было подстроено? Кто-то хотел убить его? Мире в голову пришла самая ужасная мысль, какая только могла прийти. Затем появился Дамир, друг Степана Рудольфовича, о котором тот говорил ранее.
– Им уже занимаются, – сообщил врач мужчине в полицейской форме.
– Насколько все серьезно? Он будет способен говорить? – равнодушно спрашивал тот.
– Не в ближайшее время. Тело сильно обожжено. Повреждено легкое. В общем, ничего хорошего. Мы можем только молиться. Я бы советовал связаться с его родными на случай, если…
– У Степана Рудольфовича нет семьи, – заявил Дамир Иосифович.
– А вы кто? – поинтересовался полицейский.
– Дамир Иосифович. Я уже много лет работаю со Степаном и в какой-то мере являюсь его ближайшим другом и доверенным лицом. Все вопросы можете задавать мне, я постараюсь ответить на каждый. С ним в номере был Анатолий Рогозин… его телохранитель…
– К сожалению, – врач тяжело вздохнул, а затем так же тяжело добавил: – С ним все намного сложнее…
– Вы сказали, что нашли детали от взрывного устройства…
– Верно.
– Мы можем поговорить наедине? – просил юрист, переходя на шепот.
– Конечно, – ответил полицейский, а потом обратился к своему помощнику. – Проверьте камеры в отеле. Мне нужен список всех сотрудников, жильцов и тех, кто входил и выходил из номера за последние сорок восемь часов.
После того как все ушли, Мира решила войти в палату, где находится Степан. Девушка не могла поверить в то, что получив такие ожоги, мужчина все еще мог дышать. А дышал он через кислородную маску. К горлу подступила тошнота, но Мира взяла себя в руки и подошла к нему ближе. Она даже чуть коснулась его руки.