Обессилевшая рука. Рассказ о мести в лесной глуши
Шрифт:
– Конечно, мы все согласны.
– Говори, Брендон!
– Дело в том, что все мы дураки, что терпели так долго, – начал Брендон. – Предположим, мы откажем старому мошеннику и позволим ему осуществить угрозу. Какие у него есть доказательства? Только его собственные слова.
– И слова девушки.
– Нет. Девушка ничего не видела; вернее, не видела самого главного, только второстепенные подробности. Она не может давать показания. Да и старый Рук не сможет. Предположим, он даст показания под присягой. Ну и что? Нас шестеро, и мы все тоже
– Конечно, – последовал единодушный ответ.
– Пока все хорошо. Вы все понимаете, что никто Джерри Руку не поверит в наших краях, если мы будем держаться вместе и говорить одно и то же. Хотелось бы мне посмотреть на жюри, которое осудило бы нас. Мы были глупцы, что до сих пор ничего не сделали. Я давно это предложил бы, только, как и все остальные, был слишком тонкокожим и не хотел поднимать вонь.
– Да, ты был тонкокожим, это уж точно. Эта твоя проклятая тонкокожесть, как ты ее называешь, стоила мне пятисот серебряных долларов.
– Мне тоже, – сказал Слотер.
– Ну, мы ведь все платили одинаково; а теперь давайте договоримся, что разделим все судебные издержки, если дело дойдет до этого. Со своей стороны, я считаю, что до этого не дойдет.
– Почему? – спросил Рендол. Будучи юристом, он придерживался противоположного мнения. – Ты ведь не считаешь, что старый Шейлок откажется от своего без суда? Поверьте мне, парни, он будет отчаянно сражаться, чтобы сохранить свои ежегодные шестьсот долларов, которые вытягивает у нас.
– Чтоб он провалился! Пусть сражается. Что он может сделать? Допустим, он расскажет всю историю. Но какие у него доказательства? Как я уже сказал, его слово ничего не будет значить против слова нас шестерых.
– Но, Альф, ты забыл о теле!
Эти слова Рендола заставили остальных вздрогнуть; все об этом забыли – все, кроме Брендона.
– Нет, не забыл, – ответил он, радуясь своей проницательности.
– Но ведь он его предъявит?
– Конечно, если мы будем такими дураками, что позволим ему.
– Ага! Теперь я понимаю, к чему ты ведешь.
– Мы тоже.
– Мы знаем, где оно лежит: у нас есть веское основание для этого. И мы дураки, что позволили ему лежать так долго; и будем еще большими дураками, если позволим лежать и дальше.
– Черт побери, в его словах есть смысл!
– Что ты предлагаешь, Альф?
– Проведем тихую эксгумацию и переместим тело или кости – то, что там осталось, – в более спокойное для сна место. А после этого Джерри Рук может стараться изо всех сил.
– Отличная мысль!
– То, что нужно!
– Давайте сделаем это!
– Когда?
– Завтра вечером. Сейчас мы не готовы, иначе можно было бы сегодня же. К завтрашнему вечеру подготовим инструменты и встретимся в полночь. Можем собраться на поляне и идти оттуда. Должны прийти все, кто участвовал в деле.
– Согласны! Займемся раскопкой могилы!
– Хватит, парни! Давайте выпьем за наш успех!
Под звон бокалов было заключено соглашение; и похитители тела, кем им предстояло вскоре стать, разошлись, чтобы снова встретиться на следующий вечер.
Глава XX
Свидание под деревом
Свидание влюбленных должно было состояться под кроной большого тополя.
Пьер пришел первым и стоял в ожидании в тени дерева.
Ничто не помешало ему прийти, никакие препятствия или задержки. Он вышел из таверны рано, сказав, что, возможно, не вернется ночевать; и, медленно идя по лесу, добрался до места намного раньше намеченного времени.
Добравшись до дерева и осмотрев место, он пожалел, что выбрал его для свидания. Лучшего места нельзя было бы и желать, если бы ночь была темной. Но сейчас не так. Напротив, в небе плывет яркая луна.
Когда Пьер Робиду в последний раз стоял под этим деревом, вокруг росли кусты, а берега ручья покрывал тростник. Все это давно сожгли, чтобы расчистить поляну, которая удовлетворяла потребности сквоттера. Видны были древесные пни и грубая изгородь, отходящая от угла дома; однако, кроме нее, никаких укрытий, и всякого идущего со стороны дома будет видно.
Пьеру Робиду пришло в голову, что за девушкой могут следить. У него были основания считать, что отец внимательно наблюдает за ней и может заподозрить что-нибудь. То, что он увидел и услышал накануне, объяснило ему отношения Джерри Рука и Альфа Брендона. Но под тополем опасности нет. Даже белое платье невозможно разглядеть в густой тени покрытых мхом ветвей – во всяком случае издали; а если кто-нибудь случайно подойдет ближе, молодой человек знал, что в дереве есть дупло – просторная пещера в стволе способна вместить лошадь. Мальчишкой он не раз играл с маленькой Леной в прятки в этом обширном древесном помещении.
С другой стороны, противоположной дому, к дереву можно подобраться незаметно вдоль края ручья, где осталась узкая полоска тростника. Именно здесь прошел он сам, перебравшись через ручей выше по течению.
Пробило одиннадцать – Пьер слышал бой часов в доме; последовало долгое ожидание, которое показалось целым днем, хотя продолжалось меньше часа. По-прежнему ни следа девушки и вообще ничего живого за пределами дома Джерри Рука.
Пьеру виден порог и одно окно рядом с ним. Окно освещено свечой или лампой; свет его едва заметен в ярком блеске лунных лучей.
Именно на это окно пристально смотрел молодой человек, пытаясь угадать, кто занимает освещенную комнату. Вначале он решил, что это Лена; но время проходило, девушка не показывалась, и Пьер подумал, что там сидит ее отец.
Он не знал внутреннего устройства дома. Но если освещено окно кухни, скорее всего старый охотник там, сидит в большом кресле и курит трубку – Пьер знал, что в прошлом у него была такая привычка. Больше того, он так может часами сидеть и по утрам – и это он делал в былые дни.