Обезьяний рефлекс
Шрифт:
Что ж, посмотрим, если такой момент настанет.
Москва встретила Ольгу приветливо. В столице уже сошел последний снег, на деревьях набухали почки, светило солнышко.
Сколько еще искательниц приключений в этот день сошли на перрон московских вокзалов, никому неизвестно. Но совершенно очевидно, каждую ждала своя судьба. Все они, такие непохожие, имели одну и ту же мечту, и каждая верила в свою звезду и удачу. Вера, надежда,
Ольга не относилась к разряду наивных девочек. Она столкнулась со всеми сторонами жизни и в свои двадцать четыре года плохого видела больше, чем хорошего. Пора менять жизнь к лучшему. И такой шанс у нее имелся. Природный ум, смекалка, опыт и незаурядная внешность стали главными козырями новой искательницы счастья в многомиллионном мегаполисе.
Разевать рот по сторонам и наслаждаться свободой Ольга не стала. В первую очередь нужна опора, элементарная поддержка. Москва — город жестокий. Не впишешься в условия, столица тебя раздавит, как самосвал котенка.
Ночной клуб «Серебряная чаша» таксист нашел без труда. Небольшой зал на втором этаже с отдельным входом. Следы на стене от старых букв говорили о том, что когда-то второй этаж занимал салон красоты, а на первом размещалась «Кулинария». Типовая двухэтажная коробка из бетонных панелей, увешанная неоновой рекламой нового поколения.
Швейцар осмотрел девушку с ног до головы и, сделав оценку опытным взглядом, пропустил ее в здание.
Сцена посреди зала представляла собой небольшой круглый манеж на высоте полутора метров над полом с тремя никелированными шестами, облепленными стройными девушками в бикини, показывающими, на что способны гибкость тела и изящество движений. Что-то похожее она уже видела в кино. Столики вокруг манежа пустовали, шла репетиция, где строгий голос волевой надзирательницы резонировал в ушах, а хлопки в ладоши отбивали ритм.
Ольга позавидовала девушкам. С ее угловатостью, ногами, привыкшими к сапогам и грубым башмакам, резкостью движений, и молниеносной реакцией при любом намеке на опасность, трудно добиться чего-нибудь подобного. Вот где настоящая женственность, изящество и сексуальность. Такие телки могут завоевывать сердца мужчин.
— Вы кого-нибудь ищете?
Она резко обернулась. За ее спиной стоял мужчина в смокинге и накрахмаленной сорочке. Немолодой, спокойный, с ледяным лицом.
— Ищу Гарика.
— Он вас приглашал?
— Нет. Я подруга его знакомой. Хотела передать ему весточку из Уссурийска. Он сам знает от кого.
— Идите за мной.
Из зала они попали в узкий длинный коридор, прошли до конца, и долговязый старик с рыбьими глазами постучал в дверь.
Кто-то крикнул: «Входите», — и Ольга вошла. Человек в смокинге остался стоять на месте.
Небольшой кабинет, обклеенный афишами, закиданный театральными костюмами и пестрыми красочными рисунками, был невелик, как и сам хозяин.
Лохматый, бородатый, невысокого роста крепыш в роговых очках стоял, склонившись над столом, и делал пометки красным карандашом в модном журнале.
Он бросил короткий взгляд в сторону девушки и, как говорится, снял с нее мерку.
— Вы от кого, барышня?
— От Юльки Ворониной из зоны. Никакой малявы у меня нет. Едва успела адресок шепнуть и кончилась.
Парень вздрогнул. Его карандаш застыл в воздухе. Огромная патлатая голова медленно приподнялась, и он уставился на Ольгу.
— Кому она мешала?
— Вам тут лучше знать. Заказ пришел из Москвы. Его хорошо оплатили. Я знаю исполнителей. Работают только за деньги. Промашек не допускают. Им тоже не повезло. Они свое получили.
— Когда?
— Десять дней назад.
Гарик обессиленно рухнул в глубокое кресло. Несколько минут молчал, потом заговорил:
— Похоже, она и впрямь что-то знала. Я ее предупреждал. Есть каста неприкасаемых. Она решила, будто способна перескочить все барьеры и получить свой кусок пирога. Не так все просто. Акулы зубы обломали, а ей все нипочем.
— Против лома нет приема.
Парень усмехнулся.
— Методы народовольцев иногда срабатывают. Можешь бросить бомбу в машину, выстрелить из снайперской винтовки с чердака, только так вопросы не решаются.
— Можешь мне помочь? — переходя на «ты», спросила Ольга.
— Юльке я уже помог. Чем это кончилось, тебе известно. В Москве впервые?
— Да.
Гарик вынул из ящика стола ключи и написал записку.
— Здесь адрес. Поживешь пока там. Я этой квартирой не пользуюсь. Посмотрим, что я смогу для тебя сделать. Деньги есть?
— Лучше работа, а не деньги.
— Понимаю. Если я уговорю Графиню взять тебя в кордебалет, то свободного времени у тебя не останется. Она всю душу вытрясет. Девушки должны приносить деньги. Получают гроши, пока не выходят с сольными номерами. Каторжная работа
— Мне подходит.
— Главное, чтобы ты ей подошла. Придется учиться ходить заново. На поблажки не рассчитывай. Работаешь, пока востребована. Потеряла интерес у публики, — оказалась на улице.
— Я старательная.
— Ладно, посмотрим.
Графиней называли хореографа. Женщина лет сорока из бывших балерин, прошедших школу стриптизерш. Резкая, грубая, жесткая. Она напоминала Ольге капитаншу из зоны. Выражений не выбирала. Пару ушатов помоев, выплеснутых Ольге в лицо, на новенькую не подействовали. Слез от нее не дождались. Ничего хорошего она о себе и раньше не слышала. Гордость пришлось спрятать в карман. Важен результат, а не путь к нему. Ольга хорошо знала, чего хотела, а все остальное не имело значения.
Гарик долго что-то нашептывал женщине на ухо, и та в конце концов согласилась посмотреть на кандидатку.